Владимир Гаков - Два фантастических парня из Нью-Йорка

Он читал фантастику с момента ее рождения. Имеется в виду, конечно, американское представление об исторической дате: апрель 1926 года, день выхода в свет первого номера первого специализированного научно-фантастического журнала, основанного Хьюго Гернсбеком... А еще за год до того 12-летний паренек с сильно развитым воображением рыскал по полкам библиотеки в поисках сказок, воровато пряча их под курткой, потому что стыдился читать сказки в таком возрасте. И тут пришла эра Гернсбека!

«В ту пору я поглощал научную фантастику, как ежедневную пищу. Это было нелегко, потому что денег на покупку всех этих журналов у меня не было, и приходилось прибегать к хитростям. Я долго вертелся у стенда со свежими журналами, выставленного у входа в магазин, как будто выбирая, что купить, и, улучив момент, когда вокруг никого из персонала не было, быстро открывал первый попавшийся и старался залпом проглотить максимальное количество страниц, пока меня не застукали и не выгнали вон. Спустя два-три часа я возвращался и продолжал свое черное дело прямо с той страницы, на которой прервалось предыдущее чтение... Помню еще, как в летнем лагере был один особо ненавистный мне парень, который получил июльский номер «Эмейзинг» – я занял за ним очередь и ненавидел его за то, что он так медленно читает.»

В своих литературных вкусах Бестер проделал эволюцию, аналогичную той, что произошла со всеми его современниками – собратьями по перу. Ее же проделала и сама американская фантастика: от Гернсбека – к Кэмпбеллу, от популяризации и приключений – к первым социологическим и философским построениям Хайнлайна и Азимова.

Только, в отличие от последних, Бестер зачитывался и иными книгами – «Улиссом» Джеймса Джойса, например. Как саркастически заметил писатель в своей автобиографии, «видимо, последнее обстоятельство и заставляло редакторов научно-фантастических журналов относиться ко мне если не с уважением, то во всяком случае – с искренним интересом»... Как бы то ни было, подобные увлечения автора-дебютанта несомненно определили его особый, не укладывающийся в среднестатистический трафарет путь в этой литературе.

... Последние десять лет жизни Бестер провел в одиночестве: с женой он развелся еще в середине 1970-х, а детей у них не было, – и все-таки оставил о себе память, как о милом и приятном собеседнике, настоящем «компанейском» человеке. Люди, хорошо знавшие его, отмечали его способность удерживать внимание любой аудитории – числом от одного до тысячи человек; от единственного собутыльника в «Сарди» [2] Знаменитый ресторан артистической и литературной богемы в Нью-Йорке. – до толпы пенсильванских школьников, никогда не видевших «живьем» настоящего писателя. И еще Бестер был великий гурман: «среди современников, легко ограничивших свои гастрономические потребности цыплятами-барбекью [3] Традиционное американское кушанье, украшение пикника (зажаренное мясо или птица в остром соусе), имеющее то же «ритуальное» значение, как и наши шашлыки «на природе». , Алфи оставался поваром божьей милостью, тонким знатоком французской, итальянской и китайской кухонь».

А теперь самое время перебросить мостик к другому нашему герою. Шекли встречался с Бестером и вот что вспоминает:

«Впервые я встретил Алфи Бестера на квартире Хораса Голда, редактора «Гэлакси». Было это в начале 1950-х, когда мы оба регулярно печатались в этом журнале. Однако по-настоящему я оценил личность Алфи гораздо позже, когда мы присутствовали на Фестивале научной фантастики в Рио-де-Жанейро (знаменитом тем, что там, по слухам, на знаменитом пляже Копакабана жизнь едва не утонувшего Пола Андерсона спас никто иной, как Роберт Шекли). В отеле на нас с Алфи налетел местный кинорежиссер – с предложением снять короткий документальный ролик. О нас – какими мы предстаем со страниц наших собственных произведений. Мы, разумеется, согласились – а кто бы отказался? Сцена со мной представляла собой следующее: я валяюсь на пляже, а проходящие мимо девочки в бикини чуть не засыпают меня песком, даже не глядя под ноги – то есть на меня. Алфи досталась куда более соблазнительная сцена: гигантский банкетный стол, достойный самого Гаргантюа, в одном из лучших ресторанов Рио, – изобилие вина, хорошеньких женщин, песен... Позже мне довелось посмотреть эту короткометражку, и я хорошо запомнил Алфи: в каждой руке по барабанной палочке, на каждом колене – по девице, сползшая на один глаз шляпа-сомбреро, – при этом он еще не забывал дарить свою ухмылку камере и отпускать в мой адрес едкие шуточки, как всегда, выдержанные в холодно-корректном стиле... Он был прекрасным писателем и отменным джентльменом, а все вместе составило классного представителя человеческого рода».

Любопытное пересечение судеб...

Между прочим, с автором этой цитаты судьба распорядилась не менее замысловато. Хотя о его жизненном пути мне известно не в пример меньше.

Шекли также поначалу чуть не разбил сердца своих благонамеренных родителей. С ранних лет в единственном отпрыске на сей раз довольно традиционного – а значит, религиозного – еврейского семейства проснулся «крамольный» дух бродяжничества, не оставляющий писателя вот уже более полувека.

Началось все с поездки автостопом до Калифорнии, куда вчерашний школьник-вундеркинд направился, едва отшумела музыка на выпускном балу. Чего он только не перепробовал на Западном побережье, прежде чем вернулся домой, где его ждала призывная армейская повестка! Следующие три года Шекли провел в Корее, но будущего писателя война по счастливому раскладу не задела – он занимал должности все больше штабные: редактора армейской газеты, писаря-кассира, даже выступал в полковом ансамбле...

И много позже, в возрасте уже достаточно солидном, Шекли сохранил страсть к путешествиям. «Об этом нетрудно догадаться, читая мои произведения, – признавался он. – Я жил в Англии, Испании и в конце концов угомонился, осев в новом доме на острове Ивиса [4] Входит в состав Балеарских островов в Средиземном море. , где провел всю вторую половину 1970-х годов и куда хотел бы время от времени возвращаться впредь.»

Демобилизовавшись, Шекли поступил в Нью-Йоркский университет, закончив его в 1951 году с дипломом бакалавра искусств (соответствует нашему «выпускнику гуманитарных факультетов»), а параллельно умудрился овладеть еще «смежной» профессией... инженера-металлурга!

Тогда же он в первый раз женился, но ненадолго; а всего проделывал эту канительную операцию – развод и новую женитьбу – трижды. В последний раз сравнительно недавно, когда уже разменял пятый десяток – и этот брак также не заладился; правда, четвертая жена, Джейн, не без влияния супруга сама начала писать фантастику. Единственным благотворным результатом всех этих многотрудных попыток создать семью стали дети: сын и две дочери, младшую из коих зовут неожиданно: Аня (Anya)...