Владимир Гаков - Два фантастических парня из Нью-Йорка

Неслучайно уже неоднократно цитированный мною Брайн Олдисс в адрес «Путешествия в послезавтра» бросил свое убийственное: «Вольтер с содовой»...

Начиная с этой книги, все последующие романы Роберта Шекли правильнее было бы назвать сборниками слабо связанных между собою новелл. Переломные для себя шестидесятые годы писатель завершил публикацией двух таких книг: «Обмен разумов» (1966) и «Координаты чудес» (1968).

В первой, головокружительной феерии, написанной в традициях литературного «нонсенса», у истоков которого стоял великий автор «Алисы в Зазеркалье», наметился окончательный уход Шекли из научной фантастики в сопредельные жанры: сюрреалистский, абсурдистский роман, «черный юмор». Кому как, а я констатирую это с сожалением: ныне, во времена повального увлечения «стебом» и открыто декларируемого цинизма релятивистски-отрешенный литературный абсурд и кладбищенский юморок если и терпимы, то в строго гомеопатических дозах... Хотя, справедливости ради, следует сказать, что моим поколением как раз «Обмен разумов» был принят на ура, а «Некоторые сведения об Искаженном Мире», помню, отдельные ценители заучивали наизусть! Может, как и в случае с бестеровским «Человеком Без Лица», нам тогда просто редкостно «повезло» с переводом, который вызывал те же сравнения с пиротехническим фейерверком. Или просто время было таким: нас еще не успели избаловать вершинами абсурдистской прозой, зато мы все более и более осознавая реальный абсурд окружающей жизни... Как бы то ни было, у нас слава Шекли после той смелой публикации только упрочилась.

Иное дело – у читателя американского, которому хватало с чем сравнивать.

Начиная с книги-мозаики «Координаты чудес» (1968), последующие работы Шекли однозначно подтвердили тенденцию. Искрометный юмор писателя заметно иссяк, «почернел», а заумные, потерявшие былую легкость сюрреалистические конструкции, как правило, идушие в ущерб логике и сюжету, неотвратимо отодвигали одного из лидеров фантастики первого послевоенного десятилетия на периферию этой литературы...

И вот финальное пересечение наших двух биографий – 1970–80-е годы. Последние полтора десятилетия в жизни Альфреда Бестера и по сей день затянувшая «закатная» пора Роберта Шекли.

Заключительные мазки этого «двойного портрета» с необходимостью окрашены в мрачные (в первом случае – траурные) тона.

Лучшие годы обоих – и Бестера, и Шекли – остались там, в первой послевоенной декаде. Два последних десятилетия их книги продолжали выходить, хотя и реже, но даже самые ревностные «фэны» обоих скрепя сердце признавали, что новые произведения в лучшем случае повторяли старые, классические, принесшие авторам славу и признание.

... Как уже говорилось, в конце 1950-х Бестер в очередной раз надолго «выпал» из научной фантастики, получив место литературного редактора в журнале «Холидей», с фантастикой никак не связанного. На протяжении последующих двадцати лет он если и обращался к вскормившей его литературе, то лишь эпизодически, в основном ограничив себя колонкой рецензий, которую вел на страницах ведущего журнала «Фэнтези энд сайнс фикшн».

Возвращение его в фантастический «бомонд» состоялось в 1974 году, когда вышла новая повесть Бестера «Четырехчасовая фуга». Затем последовали новые рассказы и романы – «Связь через компьютер» (1975), «Голем 100» (1980), «Обманщики» (1981). Читатели и критика приняли их тепло, но, скорее всего, то было просто выражение благодарности вернувшемуся в строй ветерану. И когда Ассоциация американских писателей-фантастов присудила ему в 1987 году почетную премию «Великий мастер», все приняли это как должное.

Однако присутствовать на церемонии награждения Альфред Бестер уже не смог...

В том году, в начале сентября, он был должен посетить в качестве Почетного гостя Всемирную конвенцию в английском городе Брайтоне (где впервые в аналогичном качестве присутствовали и лидеры отечественной фантастики – братья Стругацкие). Но за год до этого Бестер сломал руку и шейку бедра; выздоровление длилось долго, а летом 1987-го он упал еще раз, заработав повторный перелом. После этого ни о какой поездке в Англии не могло быть и речи, здоровье писателя стремительно ухудшилось, и, поскольку никого из близких родственников не осталось, его вынуждены были госпитализировать с круглосуточным медицинским наблюдением в доме для престарелых.

В последний день сентября 1987 года, когда Всемирная конвенция почти месяц как отшумела, сердце Бестера остановилось.

Никакой траурной церемонии не было: за долгую жизнь он так и не удосужился разобраться в своих отношениях с религиями. Тело кремировали в тот же день.

Что касается Шекли, то он, к счастью, и поныне жив-здоров. В конце 1970-х годов он – в первый и последний раз! – попробовал поработать штатным редактором, возглавив отдел прозы журнала «Омни». Однако спустя несколько лет это ему порядком прискучило, и вечный странниу снова ударился в кочевую жизнь, постоянно меняя место жительства в США и Европе.

Последние два десятилетия он писал мало и неровно [7] Тем не менее, в 1974 году получил свою первую и пока единственную награду – премию «Юпитер», присуждаемую преподавателями научной фантастики в колледжах США. . Его свежие рассказы зачастую не уступали по качеству старым, классическим, – но и не прибавляли ничего нового. А романы... И «Дополнительно на выбор» (1975), и «Алхимический брак Алистера Кромптона» (1978), где главным героем выступает персонаж, знакомый нам по ранней повести «Четыре стихии» (1955), и «Драмокл: межгалактическая мыльная опера» (1983) с «Лабиринтом Минотавра» (1991), – все эти книги не выдерживают никакого сравнения с «ранним» Шекли.

Может быть, он и сам ощутил наступление затяжного творческого кризиса, – потому что вдруг, ни с того ни с сего, начал лихорадочно писать в соавторстве. Начал в компании с недавно скончавшимся Роджером Зелазни юмористическую серию, в которой успели выйти три романа; и выпустил еще один – «Билл – герой Галактики на планете закупоренных мозгов», написанный известно с кем...

Мне этот целенаправленный поиск соавторов, слава которых у нас в стране едва ли не превосходит славу на их родине, кажется не случайным? Ведь, возвращаясь к началу этой статьи, и с Робертом Шекли так было.

Во всяком случае остается надежда, что писатель еще снова удивит нас когда-нибудь. От такого шутника можно ожидать сюрпризов...

Из личных воспоминаний той поры, относящихся к Бестеру, могу привести единственное: письмо, полученное от него в середине семидесятых, в котором писатель, в частности, отдает должное русской водке, которую будто бы отведал в Ленинграде. Все мои дальнейшие поиски свидетелей этого, видимо, единственного (когда? по какой линии?) визита писателя в нашу страну к успеху, увы, не привели. – Здесь и далее примеч. автора.