Владимир Гаков - Больше чем фантаст

Все казалось ясным и лучезарным, пока не наступил тот роковой день.

Однажды утром (юноше шел пятнадцатый год) он почувствовал себя плохо. Отчим, верный своим педагогическим принципам, настоял на том, чтобы пасынок «прекратил симуляцию» и отправлялся на занятия. Через двое суток молодой Старджон уже не смог встать с постели. Диагноз не сулил ничего хорошего: суставной ревматизм. И, хотя он со временем вылечился (врачи нашли, что сердце его от перенесенной нагрузки увеличилось на 16 процентов), на светившей молодому человеку блестящей карьере циркового акробата можно было поставить крест.

Как писал романист об одном историческом персонаже, «в тот день закончилась его молодость».

Сказать, что это был крах всех надежд, значит ничего не сказать. Один из его биографов заметил: «обозленный на весь мир, Старджон словно поставил себе целью обратить решительно всех против себя». Он почти совсем забросил занятия, а его одежда приобрела законченный вид вызова общественным вкусам.

Хуже того, неприятности начались и в семье. Отчим совсем помешался на своей любви к литературе: хотя дома и имелось радио, детям его слушать не дозволялось, вместо этого им было вменена в обязанность ежевечерняя полуторачасовая «читка» в семейной библиотеке. Хотя отбором книг для чтения руководил непосредственно Уильям Старджон, среди «серьезной» литературы на глаза Старджону-младшему попались и такие сочинения, как «Война миров» Уэллса и «20 000 лье под водой» Жюля Верна. Хотя он вспоминал, что поначалу подобные книги его мало вдохновили, с гораздо большим удовольствием, пользуясь правом задавать отчиму любые вопросы по прочитанному материалу, он изводил того расспросами на тему: что означает слово «оргия»?..

Кроме того, отчим постоянно внушал братьям мысль зарабатывать на свои подростковые удовольствия самим. Однако, застав однажды будущего писателя за продажей газет с лотка (опыт, через который прошли едва ли не все крупнейшие писатели Америки!), Уильям Старджон неожиданно пришел в состояние неописуемого гнева и положил конец подобной предпринимательской деятельности пасынка. В чем была причина столь сильного раздражения, младший Старджон так и не понял – и всю последующую жизнь никогда не гнушался никакой работы (а сколько он всего перепробовал, мы скоро узнаем). Следующим его заработком стала уборка квартир...

После окончания школы путь его, как и многих других, лежал в колледж, однако отчим не без оснований заподозрил, что молодым человеком движет не столько тяга к знаниям, сколько иные – легендарные – прелести студенческой жизни. На сей раз Тед не стал его разубеждать, предпочтя сказать правду: к наукам его совсем не тянет.

Как оказалось, притягивало совсем иное – профессия моряка, дававшая, кроме очевидного с юные годы романтического флера, еще и долгожданную свободу. Уже тогда молодой Теодор Старджон, успевший испытать жестокое разочарование, понял, что превыше всего на свете ценит свободу. Свободу передвижения, мыслей, самовыражения.

Так ноги сами собой привели его в Мореходное училище штата Пенсильвания, по окончании двух лет учебы гарантировавшее диплом третьего помощника капитана. Подаренных бабушкой к окончанию школы ста долларов почти хватало на плату за обучения, и Тед поступил в училище, где ему привили почтение к дисциплине и умение вкалывать так, что чертям становилось тошно!

Может быть, из него вышел бы неплохой, подтянутый и исполнительный морской офицер, однако творческая натура Старджона взяла свое. Незадолго до выпуска он – неожиданно для всех и прежде всего для себя самого! – бросает учебу и нанимается на первую же отчалившую из бухты посудину. Простым матросом, чьей главной обязанностью было драить машинное отделение. Ему тогда исполнилось 17 лет.

В плаваниях он провел три года. А потом неожиданно на короткое время осел на одном из Багамских островов, принадлежавших тогда Великобритании. Работа была непыльной – управляющий отеля, расположенного в тропическом курортном раю, но, как уже говорилось, он не чурался никакой работы.

Канадская писательница и составительница антологий Джудит Меррил вспоминает о Старджоне: «Он приобретал специальности со сладострастием коллекционера. Я знала, что он в разное время был профессиональным шофером, гитаристом, радиои электромонтером, поваром, бульдозеристом, автомехаником, словом, относился к тому славному племени кудесников-мастеровых, что сотворят все, что угодно, из бельевых скрепок, зубных щеток и пустых бутылок». Можно добавить еще: спичрайтер, столяр, мусорщик, стекольщик, разнорабочий в цирке...

Когда началась вторая мировая война, Старджона в действующую армию не взяли по состоянию здоровья, и он трудился в тылу: работал на армейской бензоколонке, на фабрике по изготовлению клея, а 1942–43 годы провел в Пуэрто-Рико – рабочим на летном поле военного аэродрома, докером, бульдозеристом. Затем снял дом на Санта-Крусе – крупнейшем из Виргинских островов, входящих в состав США; вы еще встретите упоминание о нем в одном из рассказов, включенных в этот двухтомник...

По возвращению в Соединенные Штаты в 1944 году поработал некоторое время в рекламном агентстве, а после этого попробовал себя в амплуа также агента, на сей раз – литературного (среди его клиентов были и такие крупные фигуры в англоязычной фантастике, как Бертрам Чэндлер, Джудит Меррил, Уильям Тенн, Фредерик Пол). В 1948 году – новая смена работы: неугомонный Старджон поступает в штат крупнейшего издательского концерна «Тайм Инкорпорейтед», где заведует рекламой и подписной кампанией для журнала «Форчун»; там же (а также в сверхпрестижном «Тайме») он позже вел колонку книжных рецензий.

Столь же часто, как профессии, Старджон менял и места жительства. В 1957 году он переселился на северо-восток, на мыс Код, столь популярный среди американской литературной богемы (где и поныне проживает Курт Воннегут). Спустя два года вернулся в любимую тропическую Вест-Индию, после чего осел в ставшей чуть позже «мекке хиппи» – Вудстоке. Уже в шестидесятые годы он перебирается на другой берег – тихоокеанский, поработав сценаристом в мекке уже кинематографической – Голливуде. И под конец жизни бывший моряк окончательно бросает якорь на северо-западе страны, в городе Юджин, штат Орегон.

Ну куда еще – после такого накопленного опыта – могла привести его извилистая жизненная колея, кроме научной фантастики!

В приведенной выше «трудовой книжке» не хватает всего одной записи. Но главной. Потому что все перечисленное может послужить лишь преамбулой к самой значительной и продолжительной из многих жизней Теодора Старджона – жизни в литературе.