Сен Сейно Весто - Легенды о Шагающем камне. Курс выживания для наблюдателя

Вот фундаментальнейший – в традициях христианства – вопрос: имел или не имел его основоположник личную собственность? Говоря простыми словами: в достаточной ли мере он был неимущ? Это же далеко не праздный вопрос. Это не теза из категории «ха-ха», как кто-то сразу подумал, а глубинный, затрагивающий все внутренние органы верующего типа сознания, которыми он любит. Казалось бы, чего тут много думать и чего исследовать, – но это только на взгляд посторонних. Ну, может, имел – в виде хлеба и вина, поскольку ими вроде как нельзя преуподобить сущность, сподобившись насущное брать лишь во временное пользование, есть ведь чего-то надо.

А может, и не имел – поскольку предметы оные, господней мудростью относимые к объектным категориям насущных необходимостей, не могут, таким образом, быть относимы к предметам личной собственности. Другими словами, господь был безусловно неимущ в достаточной мере. Это только сейчас суть поднятой проблемы выглядит лишенной академического интереса, а тогда как раз лица из особенно настаивающих на данной точке зрения целиком и полностью сжигались вместе с их мировоззрением после плотных и продолжительных сеансов следствий с применением самых интенсивных методов дознания – именно как казус опасного отклонения от канонов принятого.

И это лишь сегодня вызывает неподдельное удивление – а в те эпохи оная проблематика была предметом оживленнейшего обсуждения в пенатах самого соглашения орденов, зачастую прямо там же, в пенатах, переходивших непосредственно к рукоприкладству, что много позднее с таким деликатным и негромким юмором описал один известный итальянский ученый-медиевист – потомок тех самых францисканцев и бенедиктинцев, благородный похоронный сарказм которого чувствовал всю неспособность передать на бумаге суть камня преткновения и современное умение испытывать удивление.

Дело было в том, что легализация утверждения за создателем христианства отсутствия той самой личной собственности закрепляло за канонами орденов право быть нищим в достаточной мере тоже. То, за что боролись. Что за одно это отклонение от нормы официально приговаривали к костру – тогда вызывало сочувствие далеко не у всех.

…Сам Лем обошелся с ними очень просто, обронив только мимоходом – по поводу посягательств на эйнштейновский постулат насчет постоянства скорости света, посягательства, к ним не имеющего отношения: важно, что для науки нет нерушимых истин и авторитетов. И вряд ли дипломированные божемои станут выглядеть наукообразнее только оттого, что держат на чужой территории свою икону авторитетов не перед собой, а позади. И вряд ли всем ученым вскоре предстоит броситься осыпать их поясницу поцелуями только потому, что так п.н. решили большинством голосов.

Это был один из лучших образцов такого рода, издаваемых приоритетной нацией, которые я держал в своих руках. Редакторские жемчужины передергиваний удавалось бы начислять до конца книги, или еще дальше, сказать трудно. Немного освоившись, глаз сноски позднее минует в автоматическом режиме и страница переворачивается. Вот только почему я, покупая знаменитую работу, должен еще столько же доплачивать за каких-то несколько безграмотных бледных московских пиписек?

(Не в качестве повода задеть и не из желания книгу защитить – но только лишь из сожаления, что не предусмотрены до сих пор в практике печатных форм «сноски на сноски» и «редакции на редакции», приводятся здесь лишь не самые объемные из их жемчужин. В силу того, что смещение всякой активной информации возможно только строго «от подредакции» – в направлении к Саянам и восточным границам на Тихом океане – и ни в коем случае не наоборот, не говоря уже о том, что любые из таких русских подредакторов сами решают, чему пройти их подредакцию, а чему нет, они не перестают помнить, что перекрыть их пожелания никто не успеет.

«…Иными словами, процессы с понижением энтропии (возникновение и развитие жизни) протекают за счет энергетического обмена с надсистемой (Солнце+Земля), энтропия которой возрастает…» 2 2 Ib.

Иными словами выглядит так, словно специалисты отчаялись уже достучаться до силиконовых лобных долей дилетантов с космическими повадками, надеясь однажды объяснить им, что организмы не ведут себя противоположно II-му началу термодинамики. Последние охотно выполняют его даже без пристегивания к ним солнца. Общая «сумма организации» и необратимые процессы в них происходят сами по себе.

Абзац сноски начинается так: «Логическая ошибка». Это там, где автор сделал глупость, поделившись сомнениями. Величественный поворот корпусом приоритетной подредакции вызывался не содержательной необходимостью – напряженнейшим поиском повода к этим двум словам. Чтобы хотя бы только пойти московской подредакции навстречу и принять в качестве допущения их уместность в данной реальности и ее извиняющих рамках, то тогда вынужденно пришлось бы принять и справедливость следующего высказывания явно сомнительного характера, что «отдельные подредакторы в отдельных случаях проявляют склонность расти к лону своих исходных праяйцеклеток».

«Автор не совсем точно представляет собой модель психики Фрейда и совсем неточно модель Юнга». 3 3 Ib. (Так стоит в сноске.)

Условно говоря, нет такого начитанного дурака, который считал бы себя дураком.

Я не решился бы как-то комментировать первую часть сносок, даже если бы это предлагалось мне в принудительном порядке, допуская, что недостаточно хорошо знаю ваш государственный язык, хотя тут явно не происки типографии. Кроме того, я случайно знаю, как болезненно представители русской общественности переносят, когда кто-то со стороны начинает лезть в их язык. Загадочным образом реакция адекватна тому, когда кто-то с той же стороны (т.е. с недостаточной фамилией) с чуть ироничной улыбкой по случаю услаждает приоритетные уши демонстративным, безупречным произношением в иностранных языках. Чего-то им снова не в кайф. И тем не менее.

Автор не представлял собой никаких моделей психики, ни там, ни до, нигде после. Не найдено в тексте также и описательных конструктов, кои указывали бы на то, насколько точно или же совсем неточно автор, так сказать, представляет собой существующие на сегодня модели психики. Были «словари сновидений» и два имени. Изобретатель же вскользь приводимой в самой книге теории «травмы рождения», ученик Фрейда, по-видимому, тоже некогда носивший какое-то имя, в сноске даже не упомянут. Замечательное в другом.

Само существование сноски было вызвано не содержательной необходимостью – «подредакция» не смогла устоять, разглядев вдруг для себя возможность без промедления вынести всем стилистическую хиазму, показавшуюся им блестящей («не совсем точно – совсем неточно»). Неистребимо желание выглядеть лаконично-блестящим, даже в сносках. Что же конкретно им там улыбнулось: без труда проглядывающая положительная модальность в пользу Юнга («совсем неточно»), коя объяснима уж совсем просто. Порывом оградить интимно близкий приоритет и искренней признательностью верующего за создание Юнгом «версии» психоанализа – «для верующих». Случай настолько стандартный, уместный и элементарный, что не хочется сомневаться даже из предпочтений скромности.