Владимир Набоков - Комментарий к роману Евгений Онегин

Стихотворение было впервые опубликовано в «Северных цветах» на 1828 г. и затем появилось в приведенном здесь виде в «Стихотворениях» Пушкина (1829), где датировано 1827 г. Вот оно:

Существует предположение, что в этом стихотворении речь идет о графине Воронцовой и Александре Раевском, что еще более укрепляет возможную взаимосвязь между вымышленным Онегиным и стилизованным Раевским (см. коммент. к гл. 1, XLVI, 5–7).

Десятилетием позднее из этих двух стихотворений вырос основной пафос романтической поэмы Лермонтова «Демон».

9—14Интонация этого отрывка, особенно стиха 13, очень напоминает звучание следующего пассажа «Рене» Шатобриана (ed. Weil, p. 41–42): «Sans parens, sans amis, pour ainsi dire seul sur la terre, n'ayant point encore aimé, j'étois accablé d'une surabondance de vie» [821].

1 Им овладело беспокойство… — Галлицизм; например, Шатобриан («Замогильные записки»), запись за 1838 год на смерть герцога Энгиенского (ed Levaillant, pt. II, bk. IV, ch. 2): «…Il me prend… une inquiétude qui m'obligerait à changer de climat» [822].

См. также: Мария Эджуорт, «Скука», гл. 1: «…отвращение к месту, где я находилась… детская любовь к путешествиям».

2 …к перемене мест… — Тот же самый галлицизм («changement de heu») встречается у Грибоедова в «Горе от ума», действие IV, стихи 477–479:

Здесь также наблюдается любопытное сходство с описанием постоянства Ленского в гл. 2, XX, 8—14:

10 Доступный чувству одному… — Строка двусмысленная. Подвластный лишь одному чувству (например, тоске или раскаянию) или же движимый только чувством (но не разумом)? Ни то, ни другое не имеет большого смысла.

14 …с корабля на бал — Имеется в виду приезд Чацкого в «Горе от ума» Грибоедова. Зимним утром 1819 г. он внезапно появляется в доме Фамусова в Москве, проведя три года в чужих краях (действие I, стих 449). Он проехал семьсот верст с лишком (более четырехсот миль) за сорок пять часов (стих 303) без остановки, то есть путешествуя на почтовых лошадях. Следовательно, речь идет о Петербургско-Московском тракте. Чацкий возвращается через Петербург из-за границы, возможно с водных курортов (Германии? Замечание Лизы в стихе 277 может также означать, что в начале своего путешествия он посетил Кавказ для поправки здоровья). Кажется, он побывал во Франции (на что есть туманный намек в III, VIII). «Корабль» в устах Пушкина звучит как напоминание о том, что Чацкий прибыл в Россию из-за границы скорее всего по воде (а именно по Балтийскому морю), и о рассказе Софьи (стих 331), будто она осведомлялась даже у моряков, не повстречали ли они его по дороге в почтовой карете. «Бал» относится к приему, который устраивается вечером того же дня в доме Фамусова (действие III).

На первый взгляд может показаться, что Онегин прибыл в Санкт-Петербург на корабле из страны, расположенной по ту сторону Балтийского моря. Но тут возникает целый ряд осложнений.

Насколько восприятие окончательного текста должно — если вообще должно — определяться подробностями сюжета и характеристиками персонажей, отчетливо выраженными автором лишь в сохраненных, но неопубликованных рукописях? А если определенная мера такого влияния признается, то зависит ли она от особенностей рукописи (черновик, беловая рукопись, вычеркнутые чтения и т. д.) или от особых причин, помешавших автору этот текст опубликовать (например, давление цензуры, нежелание обидеть здравствующих современников и т. д.)? Я склонен опираться лишь на окончательный текст.

В окончательном тексте ЕО нет никаких утверждений, исключающих возможность возвращения Онегина в Россию из путешествия по Западной Европе (которое он совершает после посещения черноморского побережья, описанного в отрывках из «Путешествия Онегина», опубликованных Пушкиным). Если же мы будем анализировать весь имеющийся материал, то обнаружим, что Онегин, выехав летом 1821 г. из Петербурга (куда он прибыл вскоре после дуэли), отправился в Москву, Нижний Новгород, Астрахань и на Кавказ, осенью 1823 г. был в Крыму, затем посетил Пушкина в Одессе и в августе 1824-го вернулся в Петербург, таким образом завершив полный круг своего русского турне и не имея никакой возможности совершить путешествие за границу.

Когда в гл. 8, XIX Татьяна между прочим осведомляется у Онегина, не из своего ли поместья он приехал в Петербург, его ответ не приводится, но мы легко можем представить себе онегинские слова: «Нет, я прямо из Одессы», и лишь при огромном усилии воображения можно услышать другой ответ: «Я, видите ли, был за границей: проехал Западную Европу от Марселя до Любека — enfin, je viens de débarquer» [823]. Я бы предположил, не углубляясь в эту проблему далее, что перемещение с палубы в бальную залу не следует воспринимать географически буквально, но относиться к нему как к литературной метафоре, почерпнутой из сюжета «Горя от ума», где «корабль» в той или иной мере также употребляется в переносном значении.

См. мой комментарий к «Путешествию Онегина», где я привожу все варианты текста, включая отвергнутые.

Здесь мы сталкиваемся с еще одной небольшой сложностью: с логической точки зрения, события и настроения, описываемые в двадцати одной строке (с XII, 8 до конца XIII), излагаются последовательно, а значит теперь, в 1824 г., Онегину должно быть двадцать девять лет; однако, с точки зрения стилистической, может возникнуть искушение воспринять всю строфу XIII как иллюстрацию и развитие соображений, высказанных в конце предшествующей строфы (XII, 10–14), и тогда в 1824 г. Онегину должно быть двадцать шесть лет, — в этом случае всю тринадцатую строфу надо воспринимать в плюсквамперфекте (глагольном времени, которого нет в русском языке) — «Им овладело беспокойство и т. д.».

В этих двух строфах за входом Татьяны с ее мужем князем N («важным генералом» стиха 4) наблюдает зоркая Муза Пушкина, а не апатичный и угрюмый Онегин. Он-то заметит Татьяну лишь в строфе XVI (начиная со стиха 8), когда она уже присоединится к другой светской даме. Тем временем князь N уже подошел к своему родственнику, с которым не виделся несколько лет, — а Татьяне выражает свое почтение испанский посол.