Владимир Набоков - Комментарий к роману Евгений Онегин

Чтобы оценить юмор ЕО ,гл. 1, V, 7, читатель должен понимать, что эти важные и самодовольные особы (персонажи, конечно же, традиционные и вездесущие), которые слывут в модном свете «строгими судьями», на деле настолько невежественны, что стоит современному молодому человеку походя блеснуть остроумием либо многозначительно промолчать, как они уж поражены демонстрацией чересчур глубоких познаний

Высказывалось предположение, что здесь типографская ошибка (см. коммент. к парижскому изданию 1937 г.) и вместо но должно быть не ; остается неясным, почему Пушкин сохранил нов последующих трех изданиях.

В стремлении, как обычно, выставить Онегина образцом прогрессивной добродетели Н. Бродский («Евгений Онегин», [1950], с. 42–44) подтасовывает цитаты, пытаясь доказать, что и при Пушкине, и при Фонвизине «педант» означало «честный человек» и «политический бунтовщик». Такого никогда не было {11} 11 Так впервые в комментарии Набокова всплывает имя первого советского комментатора ЕО , которого вполне заслуженно отсюда и впредь он подвергает жестокой критике. Набоков пользовался следующим изданием: Бродский Н. Л. «Евгений Онегин». Роман А. С. Пушкина. Пособие для учителя. М., 1950 (первое издание — 1932). Набоков отвергает конъюнктурное толкование слова «педант» у Бродского, но безусловно никакой типографской ошибки в этом стихе нет. Во всех окончательных вариантах последовательно читается именно «но», что как раз и соответствует толкованию слова «педант», которое дает Набоков: человек, выставляющий напоказ свою ученость. Таким Онегин представляется в глазах света, уровень образованности которого тем самым подвергается иронической оценке по сравнению с поверхностной ученостью юного Евгения. Неслучайно в первом черновом варианте читаем: На зло суду Зоилов строгих — Конечно не был он педант… .

8 …счастливый талант… — галлицизм. См., например, поэму «Бедняга» Вольтера («Le Pauvre Diable»).

9См. коммент. к гл. 1, IV, 12

13—14 Огнем нежданных эпиграмм — еще один галлицизм. Ср.: le feu d'une saillie [129] Огонь остроумия (фр.) .

1—4В первом наброске первых четырех стихов читаем (2369, л. 5 об.):

5—8Томашевский (Акад. 1937) цитирует черновую рукопись (2369, л. 6 об.):

В беловой рукописи вторая половина строфы выглядит так:

Сейчас эти аллюзии уже не столь жизненны. Итальянское тайное общество, стремящееся установить республику; генерал императора Франции, швейцарец по происхождению, ставший адъютантом императора Российского, — несомненно, все эти темы вполне характерны для 1810-х гг., хотя такое их сочетание не обязательно типично. Барон Анри Жомини (1779–1869), отрекшийся от Наполеона и присягнувший в 1813 г. Александру I, был популярен в российских военных училищах. Его основной восьмитомный труд по военной науке — «Traité des grandes opérations militaires contenant l'histoire critique des campagnes de Frédéric II, comparées à celles de l'empereur Napoléon; avec un recueil des principes généraux de l'art de la guerre» [130] «Трактат о великих военных операциях, содержащий критическое описание кампаний Фридриха II в сравнении с кампаниями императора Наполеона, с приложением главных принципов военного искусства» (фр.) (Paris, 1811—1816). Согласно автору, основополагающий принцип этого «искусства» «consiste à opérer avec la plus grande masse de ses forses un effort combiné sur le point décisif» [131] «Состоит в том, чтобы с наибольшими силами произвести массированный удар в решающей точке сражения» (фр.) (VIII, p. 681).

«Нравственные повести» Мармонтеля (см. коммент. к гл. 5, XXIII, 10) тогда читали почти все, но сейчас добродушная ирония такого сочетания слов уже не воспринимается, и Пушкин поступил дальновидно, отказавшись от трудноуловимых ассоциаций частного порядка. Что же до Эвариста Дезире Дефоржа, шевалье де Парни (1753–1814), то Евгения могла интересовать не его лирическая поэзия, а скорее занятные (хотя и длинноватые) богохульства в «Войне богов» («La Guerre des Dieux»; см. коммент. к гл. 3, XXIX, 13, 14). Дерзости одной эпохи становятся банальностями эпохи следующей, и двадцать лет спустя «проказником» Эваристом восторгался лишь какой-нибудь казарменный esprit fort [132] Вольнодумец (фр.) , месье Бовари-père [133] Отец (фр.) и законченный филистер Оме {12} 12 Набоков отсылает к роману Флобера «Госпожа Бовари», где под espri-fort подразумеваются самоуверенный пошляк г-н Родон, возлюбленный Эммы Бовари, ее убогий супруг лекарь Бовари и аптекарь Оме — воплощение воинствующего мещанства. .

8—14В черновой рукописи последние семь стихов выглядят так (2369, л. 6):

Другие отвергнутые варианты на том же листе (стих 12):

и (стих 13):

Вместо правильного Байрон у Пушкина Бейрон — распространенная русская (точнее, балтийская) ошибка того времени. (Так, переведенный Жуковским «Шильонский узник» в издании 1822 г. озаглавлен: «Шильонский узник, поэма лорда Бейрона».) Далее упоминаются: Жак Антуан Манюэль (1775–1827), французский политик и оратор, Оноре Габриэль Виктор Рикетти, граф де Мирабо (1749–1791), французский оратор и революционер; Бартоломео Бергами, фаворит королевы Каролины (1768–1821), супруги регента (Георга IV), — здесь имеются в виду апокрифические «Записки господина барона Пергами» («Mémoires de Monsieur le Baron Pergami». Paris, 1820), популярные в анонимном переводе с итальянского, и, наконец, Анри Бенжамен Констан де Ребек (1767–1830), французский писатель и оратор.