Владимир Набоков - Комментарий к роману Евгений Онегин
- Название:Комментарий к роману Евгений Онегин
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Искусство-СПб / Набоковский фонд
- Год:1998
- Город:СПб
- ISBN:5-210-01490-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Набоков - Комментарий к роману Евгений Онегин краткое содержание
Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.
Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.
В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.
Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.
Комментарий к роману Евгений Онегин - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
VI
Латынь из моды вышла ныне:
Так, если правду вам сказать,
Он знал довольно по-латыни,
4 Чтоб эпиграфы разбирать,
Потолковать об Ювенале,
В конце письма поставить vale,
Да помнил, хоть не без греха,
8 Из Энеиды два стиха.
Он рыться не имел охоты
В хронологической пыли
Бытописания земли;
12 Но дней минувших анекдоты,
От Ромула до наших дней,
Хранил он в памяти своей.
1—4Эти строки можно истолковать двояко; либо (1) «так как латынь устарела, неудивительно, что Онегин мог всего лишь разбирать эпиграфы» и т. д. (и в этом случае такбудет означать «таким образом», «следовательно»); либо (2) «хотя латынь вышла из моды, он все же умел разбирать эпиграфы» и т. д. Первый вариант мне представляется бессмысленным. Какими бы скудными ни были познания Онегина в избитых латинских цитатах, они скорее противопоставление, нежели результат исходной ситуации; второй, правильный с моей точки зрения, вариант не лишен юмора «Латынь устарела, но, хотите верьте, хотите нет, он и впрямь мог расшифровывать затертые эпиграфы и беседовать о Ювенале [во французском переводе]!» Отклик этой иронии есть в VIII, 1–2:
Всего, что знал еще Евгений,
Пересказать мне недосуг.
Один из эпиграфов, которые он мог разбирать, открывает вторую главу.
3 Он знал довольно по-латыне… — Должно быть латыни.
5 Потолковать об Ювенале… — Пушкин использовал этот же глагол (несовершенного вида, в 3-м л ед. ч. — толковал)как рифму к Ювенал в своем первом опубликованном стихотворении «К другу стихотворцу» (1814).
В 1787 г. Лагарп в своем труде «Лицей, или Курс древней и современной литературы» («Lycée, ou Cours de littérature ancienne et moderne». Paris, 1799–1805, vol II, p. 140–141, Paris, 1825–1826, vol. III, p 190) цитирует Жана Жозефа Дюзо, переводчика Ювенала. «[Juvenal] écrivait dans un siècle détestable [c A. D. 100] Le caractère romain était tellement dégradé que personne n'osait proférer le mot de liberté» [134] «[Ювенал] писал в гнусную эпоху… Римский характер был в таком упадке, что никто не решался свободно высказать свое мнение» (фр.)
, etc.
Жана Франсуа де Лагарпа (1739–1803), знаменитого французского критика, по чьему «Курсу литературы» («Cours de littérature») учился в Царскосельском лицее юный Пушкин, не следует путать с Фредериком Сезаром де Лагарпом (1754–1838), швейцарским государственным деятелем и русским генералом, наставником великого князя Александра, впоследствии царя Александра I.
Байрон в письме Фрэнсису Ходжсону от 9 сентября 1811 г. (когда Онегин завершал учебу) сообщает: «Читаю Ювенала… Десятая сат… — вернейший способ возненавидеть собственную жизнь…»
Десятая сатира во французском переводе отца Тартерона (с латинским текстом en regard [135] Параллельно (фр.)
)начинается «de la compagne de Jésus» [136] «С окружения Иисуса» (фр.)
(новое изд., Paris, 1729), которую Онегин мог читать по заданию учителя: «De tous les hommes qui sont au monde… peu de gens sçavent discerner le vrai bien d'avec le vrai mal.» [137] «Из всех живущих на земле людей очень немногие умеют отличить подлинное благо от подлинного зла» (фр.)
Именно в этой сатире встречается известная фраза о том, что людям довольно хлеба и зрелищ (стихи 80–81), и о том, что тиран редко умирает бескровной смертью (стих 213). Пушкину был хорошо известен пассаж, где говорится о том, как жалка и смешна старость (стихи 188–229). Сатира завершается предписанием жить добродетельно и предоставить богам решать, что есть наше благо (стихи 311–331).
6 …vale… — Пушкин заканчивает письмо Гнедичу от 13 мая 1823 г. словами. «Vale, sed delenda est censura» [138] «Будь здоров, а цензуру все-таки должно уничтожить» (лат.)
(из чего не следует, как могут подумать советские комментаторы, что пушкинское, или онегинское, vale является «революционным жестом»); а письмо к Дельвигу, в ноябре 1828 г., так: «Vale etmihi favere [139] «Будь здоров и ко мне благосклонней» (лат.)
, как сказал бы Евгений Онегин». В XVIII в. это было эпистолярной модой (например, письмо Вольтера к Сидевиллю в 1731 г. завершается фразой: «Vale, ettuum ama Voltairium»).
8 Из Энеиды два стиха — Например, «Una salus vinctis, sperare nullam salutem» — «Le seul salut des vaicus est de n'attendre aucun salut» [140] «Единственное спасение побежденных — не ждать спасения» (фр.)
(«Энеида», II, 354, с удобным, вполне французским, следованием nullam не до, а после sperare ); или строка, по распространенной русской ошибке часто цитируемая вне контекста «sed duris genuit te cautibus horrens Caucasus» — «l'affreux Caucase t'engendra dans ses plus durs rochers» [141] «Ужасный Кавказ породил тебя в самых своих твердых скалах» (фр.)
(«Энеида», IV, 366–367, переложение Шарпантье), которая в «переводе» Жана Реньо де Сегре звучит так:
Et le Caucase affreux t'engendrant en courroux,
Te fit l'âme et le coeur plus durs que ses cailloux. [142] А ужасный Кавказ, тебя в гневе рождая, / Дал тебе душу и сердце тверже своих камней (фр.)
В этих стихах есть некое фамильное сходство с «Гудибрасом» (1663) Сэмюэла Батлера {13} 13 Последовательное обличение Набоковым пошлости во всех ее проявлениях включает на этот раз в свою орбиту самодовольного и педантичного пресвиторианского судью сэра Гудибраса, героя одноименной поэмы английского поэта Сэмюэла Батлера (1612–1680).
, ч. I, песнь I, стихи 136—137
При всяком случае цитируя;
Неважно — верно иль неверно…
В черновой рукописи (2369, л 6) упоминается, что Онегин не мог понять Тацита, Ливия, Федра (все в родительном падеже), не мог просклонять tabulaи aquila, но мог процитировать «из Катулла три стиха». Здесь упоминаются: Корнелий Тацит, римский историк, умер в начале II в.; Тит Ливий, римский историк, умер в начале I в.; Федр, римский баснописец, достигший расцвета в I в., и Гай Валерий Катулл, римский поэт, умер ок. 54 г. до н. э.
5—7Фрагмент (2369, л. 6 об.), относящийся к этой или предшествующей строфе:
Садился он за клавикорды
И брал на них одни аккорды
С <���небрежной>…
Позднее это было отнесено, с понижением тональности, к Ленскому в канун дуэли (гл. 6, XIX, 5–6).
9—10В измененном варианте (2369, л. 6) это шестистишие начиналось так:
Он знал немецкую словесность
По книге госпожи де Сталь…
Это означало: то немногое, что Онегин (да, по сути, и Пушкин) о ней знал, он почерпнул из книги мадам де Сталь «О Германии» («De l'Allemagne», 3 vols., Paris, 1810. Это первое издание было изъято полицией Наполеона и уничтожено, сохранилось лишь несколько экземпляров; второе издание вышло в Лондоне в 1813 г.). Об этом труде см. также коммент. к гл. 2, VI, 8–9.
VII
Высокой страсти не имея
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
4 Как мы ни бились, отличить.
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита
И был глубокий эконом,
8 То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
12 Когда простой продукт имеет.
Отец понять его не мог
И земли отдавал в залог.
Интервал:
Закладка: