Пьер Лепроон - Современные французские кинорежиссеры

Ошибочные методологические установки стали помехой и в общетеоретических изысканиях автора. Так, в книге много внимания уделено «поэтическому реализму» — творческому стилю режиссеров Карне, Дювивье и др. Но, излагая его сущность, автор опять впадает в формализм, рассматривая в конечном итоге «поэтический реализм» как совокупность стилистических приемов. Между тем данное течение во французском кино, как известно, представляет собой чрезвычайно сложное явление идейно-эстетического порядка. Особенности «поэтического реализма» проистекали из особенностей мировоззрения той части французской буржуазии и буржуазной интеллигенции, которая оказалась в стороне от магистральной линии развития политических событий во Франции в 30-х годах. Конечно, говоря о «поэтическом реализме», Лепроон должен был коснуться его идейно-эстетических корней.

Книга Лепроона требует к себе критического отношения со стороны советского читателя. С целью помочь лучше разобраться в достоинствах и недостатках книги редакция в виде послесловия публикует статью искусствоведа С. В. Комарова и комментарии Б. П. Долынина. В них содержится материал, который может быть использован читателем при изучении истории французского кино, этой неотъемлемой части культуры великого французского народа.

В этой книге, анализируя творчество «ныне здравствующих современников», мы попытаемся разобраться в актуальных проблемах кино — своеобразного языка искусства, всегда пребывающего в состоянии бурного развития. Мы не говорим здесь о Жане Эпштейне [1] Жан Эпштейн (1897-1953) - один из представителей так называемого раннего "Авангарда", возникшего во французском киноискусстве после первой мировой войны как реакция на наблюдавшийся в те годы упадок французской кинематографии, выразившийся, в частности, в засилии на экранах страны американских фильмов, в рабском копировании иностранных образцов "коммерческими" режиссерами Ранний "Авангард", куда, помимо Ж. Эпштейна, входили Луи Деллюк, Абель Ганс, Марсель Л'Эрбье, Жермен Дюлак, Жак Фейдер, стремился продолжать реалистическую линию французского кино предшествующего периода, обращался к сюжетам, взятым из народной жизни, к экранизации французской классики, но в то же время, занимаясь разработкой специфических средств киновыразительности, нередко сползал к формотворчеству. (так же как и о других уже умерших выдающихся деятелях кино — Жермен Дюлак [2] Жермен Дюлак (1882-1942) - первая французская женщина-кинорежиссер, представительница раннего "Авангарда". В своих фильмах "Загадочный Жео" (1917), "Души безумцев" (1918), "Испанский праздник" (1919) большое значение придавала тонкому воссозданию атмосферы действия, используя для этого эффекты освещения, выразительные ракурсы съемки, ритмичный монтаж. , Жаке Фейдере [3] Жак Фейдер (1888-1948) - французский режиссер, последовательно придерживался реалистического направления. Большое значение в становлении реализма во французском киноискусстве имели его фильмы "Кренкебиль" (1923), "Тереза Ракен" (1928) и "Новые господа" (1929) - сатирический памфлет на буржуазный парламентаризм. , Жане Виго [4] Жан Виго (1904-1934) - французский кинорежиссер, создавший ряд социально острых правдивых фильмов: "По поводу Ниццы" (1929), "Ноль за поведение" (1932), "Аталанта" (1934). ), хотя его фильмы и статьи оказали влияние на творчество тех мастеров, которых мы рассматриваем, на творчество ветеранов кино и тех, кто последовал за ними. Все они, может быть даже не отдавая себе в этом отчета, многому у него научились.

О заслугах Жана Эпштейна много говорилось на торжественном вечере, устроенном по инициативе Французской синематеки в зале Дворца фестиваля в Канне.

В числе выступавших был и Абель Ганс, старший боевой соратник Жана Эпштейна. Он произнес. взволнованную речь, из которой мы позволим себе здесь привести несколько выдержек. В них видно не только желание поставить имя Жана Эпштейна перед именами тех, кто в наши дни иногда в столь различных направлениях продолжает начатое им дело. В какой-то мере эти выдержки говорят и о цели данной книги, цели, заключающейся в том, чтобы на примерах тяжелого и зачастую горького труда на ниве этого коллективного искусства, произведения которого никогда ne являются до конца плодом индивидуального творчества, показать, что оно обязано все-таки отдельным личностям, двигающим вперед развитие средств его художественной выразительности и техники.

«Что представляет собой киноискусство без людей, которые являются его творцами?»—задал вопрос Жан Эпштейн.

Но послушаем самого Абеля Ганса:

«Для того чтобы изумить нас, этому подлинному и редкому гению [5] Речь идет о Жане Эпштейне. — Прим. ред. следовало бы работать в области чистого мышления и абстракции. Но таинственные силы затянули его в зубчатые колеса кинематографии, и, пока он пытался вразумить механизм, тот наносил ему одну смертельную рану за другой— автомат душил изобретателя. Несомненно, что, повинуясь верховным жрецам, вершащим во мраке судьбу человека, Жан Эпштейн мог бы подавить в себе художника и мыслителя и жить, как простой смертный; но он предпочел жертвенную смерть жизни, купленной ценой проституирования своего искусства».

Подобную драму переживают в той или иной мере все творцы произведений для экрана, в их числе и в первую очередь Абель Ганс, который, начиная свое выступление в Канне, воскликнул: «Мой голос надорван, мысль растеряна и жалкие слова лишены силы; я задыхаюсь от набившейся в рот земли, меня тоже убило французское кино: перед вами мертвец, говорящий о другом покойнике».

И, действительно, Абель Ганс не снимал уже свыше десяти лет. Его далеко идущие замыслы не нашли своего воплощения на экране, и можно было подумать, что этого человека, чей пророческий гений вознес «седьмое искусство» на еще не виданные высоты, обогнала экономическая, психологическая и техническая эволюция кинематографа.

Когда в последние годы появились такие «технические новшества», как широкий экран и стереофония, многие ли из нас вспомнили, что Абель Ганс изобрел тройной экран еще в 1927 году, а в 1934 применил звуковую перспективу? Однако существенно не то, что он опередил развитие кинематографа на 25—20 лет; главное, что и сейчас своей концепцией поливидения, рассматриваемого как своеобразная изобразительная симфония, этот ветеран французского кино продолжает идти впереди тех, кто ищет новое, а его прежние опыты не только не превзойдены, но по своему уровню остаются выше современных. В частности, по прошествии тридцати лет тройной экран фильма «Наполеон» остается самой смелой и самой многообещающей попыткой решить проблему широкого экрана.