Александр Ивич - Воспитание поколений

Рассказывает Житков об электрическом телеграфе. Он начинает с простейшего электрического сигнала — звонка. Если в квартире живёт несколько человек, одному нужно звонить два раза, другому — четыре. Так простой звонок может стать направленным сигналом. «А можно так уговориться, чтоб целые слова передавать звонком. Целую азбуку выдумать». Читатель теперь поймёт, откуда взялась азбука Морзе.

«Но вот представьте себе, что вы слушаете, как звонит звонок, и понимаете каждую букву. Выходят слова… Ведь это пока до конца дослушаешь, забудешь, что вначале было. Записывать? Конечно, записывать».

Как записывать? «Но очень неудобно и прислушиваться и записывать… Можно, конечно, так: записывать азбукой Морзе».

Таким образом, пройден ещё один этап. Возникает новое затруднение: «Но вот вы пойдите нарочно на телеграф и послушайте, как быстро стукает ключом аппарата телеграфист. Если б в другом городе так звонил звонок, тут никто б не поспел записать… Самое бы лучшее было, если б сам звонок и записывал. Поставить бы такую машинку».

Житков объясняет, как электрический ток может управлять движением карандаша. Так, начав с простого звонка, он подвёл читателя к устройству телеграфного аппарата. Это характерный для Житкова метод рассказа о технике.

Но показать читателю, как человечество от сделанного в древности наблюдения над свойством натёртого янтаря притягивать шерстинки дошло в XX веке до радиопеленгации, обогатить этим знанием ум подростка, показать ему движение науки и материальной культуры — всего этого Житкову мало.

Он писал в статье «О производственной книге»:

«Борьба и трагедия, победа и торжество нового пути, что открылся в проломе вековой стены, подымут то чувство, которое всего дороже: желание сейчас же ввязаться в эту борьбу и, если спор не кончен, стать сейчас же на ту сторону, за которой ему мерещится правда.

И о чём бы вы ни писали, вы не можете считать свою задачу исполненной до конца, если не оставили в читателе этого чувства. Если он дочитал вашу книгу до конца, внимательно дочитал и отложил её с благодарностью, записав на приход полученные сведения, — нет! вы не сделали самого главного. Вы не возбудили желанья, страсти поскорее взяться, сейчас же, разворачивать стену, чтобы вдруг брызнул свет, хоть сквозь самую маленькую брешь… И если вы пишете по поводу изобретения, пусть самого узкого, прикладного, очень сегодняшнего, — покажите его место в истории техники, а технику — как вехи истории человечества».

Иными словами, цель и значение научно-художественной книги не только в сообщении юному читателю тех или иных сведений, как бы важны и полезны они ни были сами по себе. Познавательная книга должна не только образовывать, но и воспитывать читателя.

В самом деле, разве принципиально новое отношение к популярной книге о науке, как к произведению искусства, может преследовать только одну цель: облегчить понимание предмета? Для этого было бы достаточно и обычного в научно-популярной литературе использования отдельных приемов художественного письма — иной раз сравнений, изредка образов.

Научно-художественная книга — это результат «образного научно-художественного мышления», по выражению Горького. Речь идёт о создании книг, художественных по замыслу и выполнению в целом, а не прибегающих к образу, как подсобному средству популяризации.

Такое произведение может и должно ставить перед собой задачу более значительную, чем научно-популярная книга: оно может и должно, как всякое художественное произведение, стать средством многостороннего воспитания читателя, воздействовать не только на его разум, но и пробуждать эмоции, стремление к действию.

Так и понимал Житков, одним из первых, требования времени и возможность глубокой реформы в этой ещё почти не обновленной, когда он начал свою работу, области детской литературы — книге о науке.

Как ни велико новаторское значение книг Житкова о технике для нашей детской литературы, нужно сказать, что он прошёл только часть пути, обновил отношение к детской книге о науке в тех пределах, какие наметил в цитированной выше статье.

Житков умел пробуждать у читателя страсть поскорее взяться самому за дело, умел показать место изобретения в истории техники. Но он решал технические темы вне ясной связи с историей общества, вне ясной связи с сегодняшней работой советского народа, с нуждами и требованиями социалистической страны. И тем самым Житков ограничил воспитательное, пропагандистское значение своих научно-художественных книг.

Эту оговорку мы вправе применить ко всему творчеству Житкова. В его рассказах всегда присутствует верная моральная направленность — он стремится воспитать в детях любовь к труду, высокое понимание долга, честности, дружбы.

Но все сюжеты его рассказов взяты из эпохи дореволюционной. Житков показывает, как проявлялись благородные качества людей в условиях классового общества. Огромный запас наблюдений, мыслей накопил Житков за свою богатую жизнь. Столько осталось невысказанного, неизображённого, просившегося на бумагу — и вот, не успел…

В одной только книге — последней — показал Житков советский быт и советских людей.

Пятилетний мальчик отправляется в путешествие. Он едет с матерью поездом в Москву, потом с бабушкой на пароходе в Киев, летит на самолёте. Необъятный мир удивительных вещей открывается ему. Паровоз, лес, лифт, автобус, умывальник в пароходной каюте, светофор на перекрёстке, дыня, электрическая плитка — вещи, для взрослого настолько обыкновенные, что он не замечает их. Всё, что увидел, мальчик фиксирует в памяти с полнотой, доступной только в детстве. Всё требует разъяснений, о каждой вещи взрослые знают так много интересного, важного — слово «почему» всё время вертится на языке. Алёшу даже прозвали «Почемучкой».

Мама, бабушка, шофёр такси, председатель колхоза, командир Советской Армии — каждый, кто встречается Почемучке, должен удовлетворить его острую, неутомимую любознательность.

Было бы замечательно, если бы взрослые всегда умели давать ответы на ребячьи вопросы с такой точностью, с таким пониманием объёма и характера знаний, нужных пятилетнему, как это делает Борис Житков в своей последней книге «Что я видел».

Мальчик рассказывает о своём путешествии, о том, что он видел и что говорили ему о виденном спутники. Это энциклопедия для самых маленьких (книга рассчитана на ребят от трех до шести лет), энциклопедия, охватывающая несколько сот понятий и предметов, изложенная в форме большой сюжетной повести и богато иллюстрированная.

Мы все знаем любопытного мальчика, задающего вопросы и получающего благоразумные ответы в десятках детских познавательных книг. Этот мальчик помогает автору разнообразить длинные объяснения диалогами. Беда в том, что такой мальчик обычно насильно втиснут в книгу, остаётся в ней неприкаянным, беспомощным, не организует сюжета. Казалось, что этот вопрошающий мальчик литературно скомпрометирован. Борис Житков сумел сделать его настоящим, а не условным героем книги. Это мальчик с характером, с поступками, дурными и хорошими, с капризами. Он жадно осваивает мир, в котором так много ещё непознанного, так много волнующих событий и приключений.