Валерий Осинский - Виктор Пелевин и эффект Пустоты

Но что выгодно отличает персонажей книг Виктора Пелевина от уродов Толкина, или монахов-криминалистов Эко? Персонажи Виктора Пелевина личности исторические, либо наши современники. Современники тех средних интеллектуалов, ради которых они появляются на свет воображением писателя! Некоторые из них кочуют из романа в роман, как Вовчик Малой Ницшенианец. (Трудно выдавать на поток оригинальные персонажи!)

В манере Виктора Пелевина можно писать о зомбофикации, о диалектике Переходного периода из Ниоткуда в Никуда, можно писать, что угодно и сколько угодно. В этом отношении Виктор Пелевин золотая жила для издателей всего мира. На Распутине, Белове, Павлове и многих замечательных русских писателях тиража не сделаешь – это не детективы и фантастика. В каком-то смысле Виктор Пелевин миссионер текущей русской культуры. Миссионер интернационального масштаба.

В свое время Лев Толстой, написал, что слава Шекспира представляет собой «одно из тех эпидемических внушений, которым всегда подвергались и подвергаются люди. …С развитием прессы эпидемии эти сделались особенно поразительны».

На счастье великого старца в его время не было радио и телевидения, не было индустрии массового промывания мозгов. Рассказывая в «Generation П» об индустрии рекламы, способной навязать обывателю, что угодно, Виктор Пелевин в сущности объяснил историю своей популярности: «одно из эпидемических внушений».

Тексты Виктора Пелевина вызывают странную ассоциацию «полоски пустоты, оставшейся от трафарета». «Вы не найдете пустоты в западной религиозной жизни», – объясняет Кавабата Сердюку в «Чапаеве и Пустоте», – «там все наполнено материальными объектами. …России необходим алхимический брак с востоком». Ибо «в глубине российской души зияет та же пустота, что в глубине японской…»

Судя по тиражам книг Виктора Пелевина, пустота зияет в душах многих, из тех, кто познакомился с его творчеством по всему миру. И потому, не ясно, кому больше повезло, Пелевину, что он родился во время, когда книги его востребованы, или – времени, в которое он родился, чтобы кто-то об этом времени оставил хоть какую память грядущим поколениям П. Беда лишь в том, что, судя по последним вещам Пелевина, он исписался, и сам не представляет, как освободиться от ярлыка «интеллектуального шута».