Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3

Понял: от прошлого остается столько же, сколько от сна - ночного беспамятства. Это - видения сна и яви, спутанные памятью.

Может быть, истинно реально только то будущее, на которое обращена наша воля. По молитве - «да будет мне дано совершать все превращения, какие я пожелаю» (Книга мертвых) [229] «Книга мертвых» - сборник древнеегипетских поэтических, магических и религиозных текстов, предназначенных в помощь усопшим в потустороннем мире и помещавшихся при погребении в саркофаги. Ср.: Г.Николаев, «Зерно. Рассказ знакомого», Меч, 1937, № 17, 2 мая, стр.8. .

От моей дожизни, детства, остались только первые впечатления от мира: солнце вверху и раскаленные днем пыльные камни под ногами (где? - не помню - в Ялте? в Пензе? в Аcтрахани?). В них для меня мудрейшая философия довольства настоящим, смиренной радости, ни от кого ничего не требующей и ни к кому не идущей проповедовать себя. Источник мира и утешения - солнце моего детства. Всегда я чувствую его тепло, милость и ласку.

Мое детство было одиноко и фантастично. Семи лет я читал Шекспира и писал, подражая ему, трагедии в стихах. Гомер и астрономия были двумя другими мирами моего детства. Я ждал ночей, когда родители уезжали в гости. Только заслышав звонок в передней, прятал под подушку книгу, тушил свет и притворялся спящим.

Отчетливее многого в детстве помню одно утро. Кровати родителей уже пусты. Входит отец и подымает на окнах занавески. Я же вижу: тюфяк на соседней кровати начинает сам собою шевелиться, подымает голову-подушку и, вскочив, пускается в пляс посредине комнаты на ковре. В ужасе я кричу... До сих пор не уверен, что это была не действительность.

Революция же - погром, отсиживанье в погребе во время обстрела волынского городка, пустая тишина перед вступлением первых большевиков, случайно подсмотренный расстрел на соседнем пустыре [230] См. рассказ Л. Гомолицкого «Смерть бога», Меч, 1934, № 15-16, 19 августа, стр. 14-18; № 17-18, 2 сентября, стр. 9-14. , всё это казалось тогда и будет всегда казаться нелепым страшным сном...

Жизнь началась на 18 лет позже рождения моего тела. На это у меня есть другой, неписаный документ, выданный мне самим Богом.

Впервые Он явился «Единый единому» на заброшенном пустыре, среди колючих татарников, клочков неба на земле - голубых цикорий. Над пустырем клубились жертвенные курениями зори, медленно обращался звездный гороскоп неба.

В доме моего детства был обряд, но не религия - ощущение близкого присутствия Бога. Моя встреча с ним была только моею встречей. Никто и ничто не стояло между нами.

Он мне являлся великаном. Сидел на холме, с головой невидимой за облаками, и чертил по небу знаки - завет между Богом и человеком.

Не устоял в благодати мистического вдохновения. Стал тяготиться, как стыдной, тесной одеждой, телом. Начал «борение и брань, восставляя помыслы против помыслов, ум против ума, душу против души, дух против духа». П.ч., по слову св. Исайи, «если не убежишь от них (демонов), не познаешь горечи их» [231] Добротолюбие. Том первый. Преподобный Авва Исайя, стр.371. .

Сделал своею наукой науку о «помыслах» аввы Евагрия из «Добротолюбия» [232] См. об этом христианском аскете-мистике IV в. исследование: Julia Konstantinovsky. Evagrius Ponticus: The Making of a Gnostic (: Ahgate, <2009>). . Ночи в молитвах на коленях, скудный сон на полу рядом с кроватью. Взволнованный дух мой покидал тело и, выйдя из него, заносил на него руку для удара. Но «брат мой осел» (как назвал тело Ассизский) был упорен и непобедим.

И однажды, в будничный день на будничном месте произошло примирение моего духа с моим телом. В эту минуту мир исполнился прозрачнящим божественным сиянием. В этом «умном свете» [233] Отсылка к категории византийского исихазма, легшей в основу упоминаемой ниже книги «Мистические стихи» (под которой Гомолицкий разумел, видимо, «Дуновение» 1928 г., в рукописи отправленное А. Бему). я увидел слиянность всего духовного и материального, злого и доброго, живого и мертвого.

Свет отцвел во мне мгновенным ослепительным цветком. Ища его после, я обошел, вглядываясь в них, много вер. Узнал и перечел по-новому много священных книг. Бхагават-гита, Тао те кинг [234] Тао-те-кинг (в современной транскрипции «Дао-де-дзин») - книга Лао-Цзы, фундамент даоистского учения. См.: Беттаки и Дуглас. Великие религии Востока. Перевод с английского Л.Б. Хавкиной. Под редакцией и со вступительной статьей профессора А.Н. Краснова (Москва, 1899), стр.108-126. См. также: Лао Си. Таô-те-кинг или писание о нравственности. Под редакцией Л.Н. Толстого. Перевод с китайского Д. Конисси. Примечания С.Н. Дурылина (Москва, 1913); стр.108-126. Ср.: Ким Рехо, «“Неделание”: Лев Толстой и Лао-цзы», Россия - Восток - Запад (Москва: Наследие, 1998), стр.200-209. , Коран, Та-io [235] Та-iо (Да Хио) - книга Конфуция «Великое учение». См.: «Та-iо, или Великая Наука Конфуция (Кунг-Фу-Тсеу). Первая священная книга китайцев. (Перевод с французского)», в кн.: Жизнь и учение Конфуция. Составил П.А. Буланже. Со статьей гр. Л.Н. Толстого «Изложение китайского учения» (Москва: Посредник, 1903) (Мудрость народов Востока. Вып. 1), стр.95-105. В 1941 г. Гомолицкий погрузился в работу по новому переводу этого трактата Конфуция на русский язык. , Талмуд, Евангелие, Тору, Пророков, Мидрашим [236] Еврейские средневековые книги толкований Cвященного писания. и т.д.

Когда думаю об этой истинной своей жизни, ощущаю в себе кровь предков моей матери - монголов. Нисходя в меня по лестнице поколений, они встретились с предками отца - первыми униатами. Боголюбцы с богоборцами. Мой родоначальник - участник Флорентийского собора [237] Ошибка Гомолицкого. Он явно имеет в виду не Флорентийский, а Брестский собор 1596 года, куда Римским папой был направлен епископ Станислав Гомолинский. См.: Oscar Halecki. From Florence to Brest (1439-1596) (Rome: Sacrum Poloniae Millenium, 1958), р. 337-338; Леонiд Тимошенко. БерестейськаУнiя1596 р. (Дрогобич: Коло, 2004), стор. 177-188; В.I. Ульяновський. Iсторiяцерквитарелiгiйноï думкивУкраïнi. У трьох книгах. Книга 2. Середина XV - кiнець XVI столiття (Киïв: Либiдь, 1994), стор. 136. .

Жить и писать о жизни (а писал я всегда только собою: рос, сознавая себя, открывал новые миры вовне и внутри себя в процессе писания; как Уитман, мечтаю сказать: «касаясь моих книг, вы касаетесь моего живого тела») [238] По-видимому, Гомолицкий здесь подразумевает стих Уитмена из “A Song for Occupations”: мешало лютое эмигрантское безвременье. Рубил дрова, служил курьером, работал маляром, чернорабочим поденщиком, чертежником у землемера, скитался с русской странствующей труппой по Польше, копал мерзлый песок на берегу Вислы...

До сих пор написано и лежит в рукописном виде: «Лирическая поэма», Мистические стихи (Крест из шиповника, Умной свет, Ритмы), «О смерти», «Солнце», «Цветник», «Дом».