Дональд Джонсон - Миры и антимиры Владимира Набокова

См., например, «Фразеологический словарь русского языка», ред. А. И. Молотков (Москва, 1968), в котором «этот свет» определяется как «земной мир, жизнь как противопоставление загробному миру. Антоним: „тот свет“». «Тот свет» определяется как «загробный мир как противопоставление земному миру, жизни. Антоним: „этот свет“».

Идентификация «там» и «тут» с «тот» и «этот» — не просто метафорическая. В словаре Ожегова первые члены оппозиции определяются через последние: «Там — В том месте, не здесь». «Тут» отсылает нас к синониму «здесь», определяемому как «в этом месте».

Русская оппозиция «тут/там» в английском переводе теряет значительную часть своей силы. Так как эта оппозиция имеет принципиальное значение для романа, Набоков вводит определенные инновации в английский вариант, чтобы вывести эту оппозицию на передний план. К ним относится выделение курсивом слова «there» и его повторение в английском варианте, а также русское и французские слова в начале процитированного отрывка. Оба эти приема отсутствуют в оригинале. К вопросу о попытках Набокова передать сложное взаимодействие «тут» и «там» в его английском переводе см.: Hughes, Robert P. Notes on the Translation of Invitation to a Beheading. TriQuaterly, 17 (зима 1070). 284–202.

«Сюда» — синоним «тут», употребляющийся после глаголов движения. Вместе с «туда» он составляет пару, коррелирующую с «тут/там».

Слог «там», обозначающий идеальный мир Цинцинната, появляется на протяжении книги во многих вариантах, и его отзвуки можно найти и в других произведениях Набокова. В автобиографии Набокова его первая взрослая любовь получает псевдоним Тамара, частично обозначая любимую автором, невозвратимую Россию.

Похожую инверсию можно найти в написанном в 1925 году рассказе «Путеводитель по Берлину», в котором «топ» из слова «утопия» трансформируется в «пот» слова «потопленный» и в слово «пот». Далее, в коротком отрывке анаграмматически используются ключевые слова, вплетенные в текст — явление, которое присутствует и в русском тексте «Приглашения на казнь». Самые ранние воплощения нескольких из тех словесных игр, которыми изобилует «Приглашение на казнь», можно найти в этом рассказе. Краткий обзор можно найти в: Johnson, D. Barton. A Guide to Vladimir Nabokov's Putevoditelpo Berlinu. // Slavic and East European Journal, 23, 3 (осень 1979), 353–361.

Детальное рассмотрение этих приемов содержится на с. 59–63.

В английском переводе, сделанным Набоковым и его сыном, слово «точка» в оригинале этого отрывка было заменено словом «spark» (искра), которое, возможно, на вкус англоязычного читателя более удовлетворительно с семантической точки зрения, но оно затемняет тематически важную связь между словами «точка» и «тот свет», рассматриваемую ниже. Следующее предложение, в котором потеря Э оборотного при переходе с «этого света» на «тот свет» приравнивается к потере головы Цинцинната, напоминает замечание Набокова о французском политике Эррио «…головастая э-оборотность которого настолько самоопределилась… что грозила полным разрывом с первоначальным французом» («Дар», СР 4, 222).

Морфофонемика русского языка также поддерживает подсознательную связь слов «точка» и «тот свет», так как есть стандартное чередование «т/ч», например, «тратить/трачу».

Наш структурный анализ романа «Приглашение на казнь» частично базируется на идеях, выдвинутых советским семиологом Ю. М. Лотманом. См. его статью «О метаязыке типологических описаний культуры» в сборнике «Труды по знаковым системам» (4 (1969), 463). К вопросу о соотношении моего анализа с теорией Лотмана см. заключительную часть моей статьи: Johnson D. В. Spatial Modeling and Deixis: Nabokov's Invitation to a Beheading. // Poetics Today (Tel Aviv), 3, 1 (зима 1982), 81–98.

New York, 1964. Цитируемые номера страниц показывают, что именно этим изданием пользовался Набоков. Здесь эта книга цитируется по изданию издательства «Mentor» (New York, 1969). У нас также будет случай процитировать новое, второе издание, исправленное и дополненное: The Ambidextrous Universe: Mirror Asymmetry and Time-Reversed Worlds. New York, 1979.

Мартин Гарднер (в письме автору) предположил, что мотив буквы «В» в романе Набокова (см. также СА 5, 309) может быть связан с мотивом буквы «В» в «Охоте на Снарка» Льюиса Кэррола. См. «The Annotated Snark» с предисловием и комментариями Мартина Гарднера (Harmondsworth, England, 1975 rpt.). Читателю предлагается обратить внимание на примечания Гарднера на с. 28–31, 52, 77 и 102. Я хотел бы поблагодарить мистера Гарднера за его предположения и за то, что он прочитал более раннюю версию этой главы.

Закон сохранения четности считался абсолютным до 1957 года, когда было показано, что при слабом взаимодействии на уровне элементарных частиц действительно отдается небольшое предпочтение правосторонности, хотя на макроуровне закон продолжает выполняться. См. Гарднер, глава XX.

Искусство компьютерной графики сейчас позволяет создавать визуальные модели того, что раньше было абстрактными математическими построениями. Обзор по этой проблеме можно найти в: Engel, Kenneth. Shadows of the Fourth Dimension. // Science 80, I, 5 (июль/август 1980), 68–73.

Набоков, не отличавшийся щедростью в своих критических суждениях, однажды охарактеризовал Уэллса как писателя, к произведениям которого он испытывает «глубочайшую любовь». В интервью Альфреду Аппелю (1970), Набоков выделил научно-фантастические романы Уэллса героико-приключенческого жанра: «Машина времени», «Человек-невидимка», «Страна слепых», «Война миров» и «Первые люди на луне» (НоН, 311). «Историю Платнера», о которой идет речь ниже, можно найти в сборнике Уэллса «Tales of the Unexpected» (Лондон, 1970). Помимо Уэллса, у Набокова и Мартина Гарднера есть еще один общий любимый писатель. Ср. сделанный Набоковым в 1923 году перевод «Алисы в стране чудес» («Аня в стране чудес»), переизданный издательством «Dover» (New York, 1976) и «Аннотированную Алису» Мартина Гарднера (Martin Gardner. Annotated Alice. New York, 1960).

Встреча с книготорговцем Оксманом вызывает у VV особенно сильное расстройство из-за потустороннего двойника повествователя. После этой встречи он возвращается домой и записывает все, что произошло, с помощью некоего шифра (СА 5, 184). Тематически было бы уместно, если бы этот шифр был зеркальным отражением, как, например, шифр, используемый Леонардо да Винчи в своих записках: The Literary Works of Leonardo da Vinci, compiled and edited by Jean Paul Richter, 3rd ed. New York, 1970.

Учитывая неприязнь Набокова (и VV) к социологическим произведениям Уэллса, любопытно их благожелательное отношение к роману «Страстные друзья», так как эта книга, особенно ее заключительная часть, по сути своей — феминистский трактат. Возможно, нежное отношение Набокова объясняется первой частью, в которой описывается развитие романа Стивена и Мэри на идиллическом фоне английского поместья, чем-то похожего на поместье Набоковых под Петербургом, где развивался первый роман самого Набокова. Влияние этой книги на воображение Набокова подтверждается его ответом на вопрос «Times Literary Supplement» о наиболее недооцененных книгах за последние семьдесят пять лет. Набоков назвал «Страстных друзей» Уэллса «моим любимым примером шедевра, на который несправедливо не обращали внимания» и рассказал, как в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет он прочитал все произведения Уэллса, имевшиеся в библиотеке отца. Его утверждение о том, что с тех пор он ни разу не перечитывал «Страстных друзей», подтверждается тем, что он чуть-чуть неправильно цитирует любимую строчку, которую использует в «Смотри на арлекинов!» и в ответе TLS шестьдесят лет спустя после того, как он прочитал эту книгу (TLS, 21 января 1977 года, 6, и исправленная версия в выпуске от 28 января 1977 года, 106).