Дональд Джонсон - Миры и антимиры Владимира Набокова

VV вспоминает «Остров доктора Моро» (1896), когда упоминается книготорговец Оксман (Oksman = oxman), так как его имя вызывает ассоциацию с полу-людьми полу-животными, которых создает сумасшедший вивисекционист Уэллса. Однако в книге Уэллса нет никакого «ox-man» (полу-вола полу-человека). Мистера Снукса можно найти в сатирическом рассказе «Сердце мисс Уинчелси» в сборнике «Двенадцать рассказов и сон» (Лондон, 1905). Героиня — школьная учительница, отвергнувшая руку и сердце мистера Снукса из-за его смешного имени, получает по заслугам, когда он женится на ее подруге и меняет свое имя, возвращаясь к элегантной родовой форме Севеноукс (Seven Oaks).

Насколько мне известно, Набоков в своих произведениях ни разу не упоминает четвертое измерение. Однако эта концепция была чрезвычайно популярна в русских интеллектуальных, художественных и спиритуалистических кругах в начале века. Источник этого интереса связан с работами Чарльза Говарда Хинтона, которые бегло описываются Гарднером (246–249). Гарднер цитирует отрывок из книги «Картина нашей вселенной», в которой Хинтон рассуждает о зеркально обращенных положительных и отрицательных электрических зарядах и четвертом измерении. Иллюстрируя свою мысль, Хинтон призывает читателя представить себе наш мир, как если бы «для каждого человека имеется соответствующий ему „противочеловек“ — внешне точная его копия с той разницей, что правая рука соответствует левой руке оригинала, совсем как в зеркале» (248). «Четвертое измерение» Хинтона (Нью-Йорк, 1904) и другие его работы впервые появились в России около 1915 года, но их содержание было еще раньше популяризировано П. Д. Успенским в его книгах «Четвертое измерение: Опыт исследования области неизмеримого» (Санкт-Петербург, 1909) и «Tertium Organum. Ключ к загадкам мира» (Санкт-Петербург, 1911). Обзор по проблеме важности этих идей в кругах русского художественного авангарда, см. в: Douglas, Charlotte. Views from the New World: A. Kruchenykh and K. Malevich: Theory and Painting. // Russian Literature Triquaterly, 12 (весна 1975). 353–370. Я обязан Ш. Дуглас большой частью вышеизложенной информации.

Набоков пользовался зеркальными отражениями как символами двух лингвистических миров своей литературной деятельности. Напомним о палиндромных «словах-радугах» ВЁЕПСКЗ и KZSPYGV в русской и английской версиях его автобиографии, которые хроместетически выражают зеркально отраженные первичную и вторичную радуги, которые соответственно символизируют русские и английские произведения Набокова. Зеркальные отражения (и заложенные в них обращения правого и левого) также используются как метафора для процесса перевода в дизайне обложки автоперевода «Лолиты» Набокова, где русское название напечатано разными цветами спектра один раз слева направо, а затем еще раз, перевернутыми буквами, справа налево.

Сцены признаний: Ирис — часть I, глава 8; Аннетт — II, 7; Луиза — IV, 4, и «ты» — VI, 2.

Интересное исследование научно-фантастических аспектов «Ады» можно найти в: Swanson, Roy Arthur. Nabokov's Ada as Science Fiction. // Science-Fiction Studies, II, part 1 (март 1975), 76–88.

В русских словарях приводится только адъективная форма «потусторонний» с определением «неземной, сверхъестественный». Заметим, что указательное местоимение «ту» в середине слова — винительный падеж местоимения женского рода «та». Местоимение мужского рода «тот» (как в словосочетании «тот свет»), будучи противопоставленным местоимению «этот» (как в «этот свет»), играет важнейшую роль в космологии романа «Приглашение на казнь».

Помимо стихотворения «Еще безмолвствую — и крепну я в тиши», Вера Набокова называет стихотворения «Вечер на пустыре», «Как я люблю тебя…» и «Слава», как стихотворения, в которых есть тема потусторонности. Параллельные русские и английские тексты можно найти в сборнике «Poems and Problems», 22, 68, 78, 102.

The Nabokov–Wilson Letters. Correspondence between Vladimir Nabokov and Edmund Wilson 1940–1971, edited, annotated and with an introductory essay by Simon Karlinsky. New York, 1979, 85–86. Далее цитаты из текста будут идентифицироваться по дате письма; в примечаниях цитаты идентифицируются словом «Письма» и номером страницы.

Названия «Solus Rex» и «Game to Gunm» даются в: Письма, 136 и 169. Название «Vortex» можно найти в списке рукописей, подаренных Набоковыми библиотеке Конгресса США 10 декабря 1958 года. Parker, Stephen Jan. Some Nabokov Holdings in the Library of Congress. // The Vladimir Nabokov Newsletter, 3 (осень 1979), 16 и 19.

Эти комментарии перепечатаны в издании McGraw-Hill 1973 года и как отдельный очерк в сборнике «Nabokov's Congeries» с предисловием Пейджа Стегнера (Stegner, Page. New York, 1968, 239–246). Наши цитаты здесь указывают на страницы издания Time Reading Program Special Edition, New York, 1964. В качестве примера использования Набоковым своих предисловий для того, чтобы намеренно ввести в заблуждение читателей, см. выше главу, посвященную роману «Защита Лужина».

Единственное критическое исследование, рассматривающее роман с этой точки зрения: Patteson, Richard F. Nabokov's Bend Sinister. The Narrator as God. // Studies in American Fiction, 5 (1977), 241–253. Другое хорошее общее рассмотрение романа — работа Сюзен Фромберг Шафер: Scharfer, Susan Fromberg. Bend Sinister and the Novelist as Anthropomorphic Deity. // The Centennial Review, 17 (весна), 115–155.

Человек из Порлока (Порлок — деревня в Англии) — торговец, помешавший Самуэлю Кольриджу как раз в тот момент, когда он начал записывать свою поэму «Кубла Хан», которая явилась ему в навеянном опиумом сне. Когда поэт вернулся к своему столу, вдохновение уже пропало (A Treasury of Great Poems: English and American, ed. Louis Untermeyer. New York, 1955, 684).

Лужа, объединяющая эти два мира, — это настоящая лужа, которая образовывалась после каждого дождя рядом с квартирой Набокова на Крэги Серкл в Кэмбридже, штат Массачусетс (Field, Andrew. Nabokov. His Life in Art, 201). Эта лужа также является средоточием водоворота, давшего идею для второго рабочего названия романа («Vortex»).

Более недавний пример — «Mulligan Stew» Гилберта Соррентино (Gibert Sorrentino), New York, 1979, где герои, некоторые из которых заимствованы из классики авангарда, например, из произведения Флэна О'Брайена «О водоплавающих» (1939), долго обсуждают героя-новеллиста. Роман Соррентино содержит несколько замечательных пародий на Набокова и аллюзий на него.

Field, Andrew. Nabokov: A Bibliography. New York, 1973, 87.

Луч света — стандартный прием Набокова, обозначающий связь между мирами. Переходы Вадима Вадимовича между мирами в романе также отмечены косым лучом света (СА 5, 112, 310). Возможно, более заметно это проявляется в стихотворении «Как я люблю тебя…» (1934), которое выделяется Верой Набоковой как пример темы потусторонности: «Лучи проходят меж стволами… замри под веткою расцветшей, / вдохни, какое разлилось — / зажмурься, уменьшись и в вечное / пройди украдкою насквозь» (РР 81).