Владимир Злобин - Тяжелая душа: Литературный дневник. Воспоминания Статьи. Стихотворения

Из супругов Мережковских отдавая предпочтение Зинаиде Николаевне, Злобин пишет в своей книге, что «… в их браке руководящая, мужская роль принадлежит не ему, а ей. Она очень женственна, он — мужествен, но в плане творческом, метафизическом роли перевернуты. Оплодотворяет она, вынашивает, рожает он». Злобин считал, что влияние З.Н. на мужа весьма велико. Она, по его мнению, — автор идей, ставших основой его философской системы. Этот союз был необходим Мережковскому. В то же время он высоко ценил и Дмитрия Сергеевича, который был «человеком редкой душевной чистоты. <.. > Он был гениальный труженик, большой эрудит… понимал и ценил европейскую культуру как свою родную» (статья Злобина «Серебряный век»).

Верность Мережковским выразилась и в отношении Злобина к архиву писателей: он считал своим долгом передать его на родину. В 1963 г., уже очень больной, он приехал в Берлин в русский «Комитет по возвращению на родину» и 16 июня направил председателю комитета В.И. Кириллову заявление:

Глубокоуважаемый Василий Иванович!

Как Вам известно, я являюсь законным наследником литературных прав Д.С. Мережковского и З.Н. Гиппиус. В моем распоряжении находится обширный и интересный архив, в котором находятся черновики их произведений, письма их и к ним, газетные вырезки со статьями, посвященными критике их произведений, и большой фотографический отдел, а также некоторые еще не изданные рукописи.

Этот архив я считаю своим долгом передать в распоряжение советского правительства как большую культурную ценность, которая не может принадлежать частному лицу. Мне хотелось бы передать этот архив незамедлительно, т. к. мне уже 69 лет и пока я еще в силах лично завершить это дело.

Одновременно с этим письмом я передаю Вам роман З. Гиппиус «Чужая любовь» в рукописи (единственный экземпляр) и рукопись-дневник «Серое с красным», который она писала в Биаррице во время немецкой оккупации…

Для передачи архива я готов войти в контакт личный или письменный с лицами, которым это дело будет поручено… [14] Снытко Н.В. Серое с красным. (Дневник Зинаиды Гиппиус 1940–1941 гг.) // Встречи с прошлым. М.: Русская книга, 1996. Вып. 8. С. 361.

Копию письма со своей пояснительной запиской В.И. Кириллов вскоре направил в Центральный государственный архив литературы и искусства (ЦГАЛИ):

…На наш взгляд, было бы целесообразно пригласить Владимира Ананьевича в Советский Союз. Он привезет с собой все находящиеся у него произведения Мережковского и Гиппиус. По его словам, они займут примерно 3 чемодана. Расходы до Советского Союза может взять на себя комитет.

Нам известно, что Злобин получает во Франции небольшую пенсию и испытывает материальные затруднения. В качестве вознаграждения, на наш взгляд, необходимо выделить В.А. Злобину, если Вы располагаете такой возможностью, некоторую сумму в советской валюте для того, чтобы он смог приобрести некоторые вещи в Советском Союзе… [15] Снытко Н.В. Серое с красным. С. 361.

Письмо, как было принято в то время, направили в вышестоящие организации. Однако три чемодана рукописей крупнейших русских писателей не заинтересовали советских чиновников и ответа не последовало. Вскоре в архив пришла посылка, в которой находились радиопьеса Мережковского «Дмитрий Самозванец», дневник и роман Гиппиус «Чужая любовь».

Поэтическое наследие В.А. Злобина невелико. Печататься он начал в студенческие годы. В 1915 г. в Петрограде вместе с Л.М. Рейснер был редактором журналов «Богема» и «Рудин». Впоследствии он написал рассказ «Ларисса» о своих встречах с нею и ее отцом, профессором Петербургского университета. Участвовал также в студенческом «Кружке поэтов».

В 1918 г. опубликовал шесть стихотворений в сборнике «Арион» (Пб.: Сирин, 1918), о которых Н. Гумилев писал в рецензии: «Из шести его вещей три, помеченные 1916 годом, страдают неврастенической расплывчатостью.

Дыхание короткое, как у загнанного зверя, слишком сложно задуманные эффекты не удаются, слова тусклы и слабо прилажены друг к другу, чувствуется, что это начало. Стихи 1918 года значительно проще. Правда, в них еще нет ни силы выражения, ни радости всепоглощающей мысли, и они звучат скорее как разговор с самим собою, чем как обращенье, но в них есть какая-то благая тишина, в которой дух может беспрепятственно развиваться, если это ему суждено.

В первые годы эмиграции стихи Злобина появлялись в печати редко, как и публицистические произведения. В 1922 г. он выступил со статьей «Тайна большевиков» в мюнхенском сборнике «Царство антихриста».

В 1920–1930 годы печатался в журналах «Новый дом», «Встречи», «Числа». В 1927–1928 г. был совместно с Ю. Терапиано и Л. Энгельгардтом редактором журнала «Новый корабль» (вышло четыре номера). Публиковался также в журналах «Современные записки», «Звено», «Возрождение», «Новый журнал». С «Современными записками», однако, вскоре испортил отношения, заявив, что журнал не выполняет своего предназначения: вместо того чтобы «собирать русскую культуру», журнал «обезличивает свободу» [17] Терапиано Ю. Встречи. Нью-Йорк, 1953. С. 60. .

В периодической печати (журналы «Возрождение», «Новый журнал» и др.) постоянно публикуются и стихи Злобина. Но первая и единственная поэтическая книга Злобина «После ее смерти» (Париж: Рифма) появилась лишь в 1951 г., когда ее автору было под 60. Она получила высокую оценку критики. Ю. Иваск писал: «Создается впечатление, что появился новый поэт, уже давно печатавшийся, но еще никем не узнанный» [18] Иваск Ю. Владимир Злобин. После ее смерти. Опыты. 1953. № 1. С. 197. .

Он причислил Злобина к «петербургской поэтической школе», но обращал внимание, что тот «существенно изменил в стихах петербургской школе: слова, ритмы — знакомы, но интонация другая».

«В своих стихах он часто отталкивается от непосредственных жизненных впечатлений (также — от снов) и стремится выявить скрытую в них духовную основу, Божественную волю. Так, он часто вводит мотивы смерти, обращается к образам души ангелов, сатаны, рая и ада, затрагивает основы небесной и земной любви, а также посмертного существования и связи с умершими». Образный язык Злобина обнаруживает происхождение от символизма, это язык космических обобщений» [19] Казак. В. Лексикон русской литературы XX века. М., 1996. С. 154. . Современные критики отмечали также, что стихи Злобина, вполне самостоятельные, носят в то же время отпечаток влияния Гиппиус.

Литературно-критические работы Злобина появляются большей частью после войны. В 1950-х годах он публикует свои статьи в основном под рубрикой «Литературный дневник». Мысли его постоянно обращены к России. В рамках рубрики он часто затрагивает вопросы политические, вернее, рассматривает жизнь в России, прежде всего литературную, через призму политических событий. Будучи убежденным антибольшевиком, Злобин разоблачает приверженцев коммунистического строя, предрекая их скорую гибель. Но он разделяет «человеков» и «человекообразных», лишенных воли и фантазии, которым не нужна идея свободы и на которых опирается власть. Его интересует многое: и съезд советских писателей, и преследования Б.Л. Пастернака, его отказ от Нобелевской премии, и то, почему М. А. Шолохов не стал писать продолжение романа «Поднятая целина», и постановки пьес по романам Достоевского. Так, он дает оценку спектаклям «Бесы», поставленным в России и Париже. При этом его рецензия далеко выходит за рамки отзыва на постановку, превращаясь в философское эссе о Боге и человеке.