Джордж Локхард - Наша фантастика № 2, 2001

— Пит, — сказала она, — с тобой хочет поговорить старина Джозеф.

— Почему так срочно? — спросил президент Сентайрес. — Уже возникли какие-то проблемы?

— Нет, просто ему не терпится побыстрее ввести тебя в курс дел, а самому сбежать на площадки гольф-клуба, чтобы хоть под конец жизни наверстать упущенное. — Джесс улыбнулась.

— Боюсь, что процесс передачи полномочий займет больше времени, чем ему бы хотелось… — Пит Сентайрес улыбнулся и обернулся к своему предшественнику, высокому сухощавому старику, подошедшему к ним пружинистой походкой. — Здравствуй, Джо!

— Здравствуй, Пит. По-моему, я тебя уже где-то сегодня видел. Ах да, только что по телевизору. — Старик хитро подмигнул. — Ты знаешь, за что они выбрали именно тебя?.. Другого такого актера днем с огнем не сыщешь. Нет-нет, не смейся, я говорю совершенно серьезно. Все они в первую очередь обращают внимание именно на твое умение держаться, а уж о том, какие у тебя шансы стать для них хорошим правителем, они и догадаться не пробуют. Не принимай это только слишком уж на свой счет. Когда я в свое время дважды побеждал на выборах, я делал ставку на то же.

— Да уж, Джо, — Пит похлопал его по плечу, — ты был первым, продержавшимся в этой упряжке так долго. Но, надеюсь, не последним.

— А знаешь, в первые месяцы президентства я мечтал о том, чтобы какой-нибудь маньяк поскорее покончил с этим безумием, пристрелив меня.

— И что же случилось потом?

— Ха-ха! Неужели ты не помнишь? На меня было совершено покушение.

— Ну да, конечно, тебе прострелили ногу.

— Задницу. Но из соображений пристойности было объявлено иначе. В забавном мире мы живем, не правда ли? И вот когда я валялся на брюхе на больничной койке, то постепенно пришел к выводу, что все не так плохо, как могло бы быть. И после уже не позволял себе испытывать неудовольствие по поводу новых проблем мирового масштаба. Тем более, что мир этот, как мне представляется, не более чем огромная и не совсем удачная шутка.

Сентайрес нахмурился:

— Не очень подходящая позиция для человека, на которого возложена такая ответственность.

— Нет, не позиция. Всего лишь способ не сойти с ума. Вот увидишь.

Старик повернулся к Джесс, отошедшей на несколько шагов и с задумчивым видом перелистывавшей свою записную книжку.

— Дорогая, вы не возражаете, если я на пару часов украду мистера президента?

Мисс Ли вскинула голову и негодующе посмотрела на него:

— А вам известно, сколько мероприятий запланировано у президента на ближайшие два часа?

— Ну что вы, я делаю это исключительно в интересах человечества. Поверьте, есть вещи первостепенной важности, о которых Питеру могу поведать только я один. И для всех нас будет лучше, если он узнает о них незамедлительно. Позвольте двум джентльменам, утомленным сегодняшней суматохой, попросту попить где-нибудь пива и поболтать о прекрасных дамах.

— Через два часа, Джесс, жди меня в штаб-квартире предвыборной кампании, — сказал Пит Сентайрес и пожал плечами. — Теперь всем нам придется привыкать к тому, что наше время принадлежит не только нам.

— А когда оно нам принадлежало, Пит? — улыбнулась Джесс.

Спустя пятнадцать минут полета они высадились у дворцового комплекса Тадж-Махал.

— Если останется время, заодно познакомишься со своей новой резиденцией, — бросил ему Джо, выпрыгивая из флаера. — Ты уж прости, но я смогу освободить его для тебя не раньше чем послезавтра. Оказалось, что нужно упаковать столько вещей для переезда… Кстати, не забывай, что ты больше не кандидат, завоевывающий симпатии избирателей, а самый настоящий президент, сделай серьезное лицо.

От посадочной площадки до самого дворца стояли в два ряда гвардейцы в блестящих на солнце шлемах. Позади них на почтительном расстоянии волновалась толпа, сдерживаемая агентами президентской охраны в штатском. Люди выкрикивали приветствия, размахивали маленькими флажками с цветами его партии, толкались и наступали друг другу на ноги, многие держали в руках видеокамеры.

Пит шел впереди, экс-президент держался в шаге за ним.

— Джо, а ведь мы собирались всего лишь тихо попить пива, — сказал Сентайрес, улыбаясь глазеющим на него людям. Ему не хотелось делать сегодня серьезное лицо. — Откуда этот торжественный прием?

— Ты недооцениваешь свою секретаршу. Не могла же она упустить такое событие, как первый визит президента во дворец. Кстати, теперь любой твой шаг будет обставляться с максимально возможной помпой. Народ должен почаще лицезреть своего правителя, чтобы не забыть, что им управляют.

Пит не позволил себе обернуться, чтобы посмотреть на своего предшественника, но у него не было сомнений, что тот ухмыляется до ушей.

Они поднялись по ступеням и зашли в огромный прохладный холл.

— Всегда удивлялся, как ты мог жить в такой пещере, — шепнул президент.

— А ведь ты не видел и малой доли президентских апартаментов. Некоторые помещения здесь скрыты под землей на сотни метров.

— Угу. Выходит, ты все-таки не летучая мышь, а крот.

— Червь, просто жалкий червь, господин президент, сэр. Но теперь все это, слава Богу, позади, и место червя по праву занял ты. Смеешься? Еще наплачешься.

Наконец они сумели отделаться от всех остальных, за исключением личной охраны. Зайдя в потайной коридор, они спустились на лифте глубоко под землю и теперь стояли в ярко освёщенном тоннеле перед красивой резной дверью с надписью «Личные апартаменты», выполненной такой причудливой вязью, что Пит Сентайрес даже не сразу смог ее разобрать.

Джо повернулся к охранникам:

— Джентльмены, можете нас оставить. Ступайте на ближайший пост и активируйте защиту. Все как обычно. Думаю, через час мы освободимся. Да, если Гарри доставит свою долгожданную сводку, сразу же сообщите мне, но самого его не пускайте дальше кофейного автомата в приемной, даже если он начнет кричать про начало новой торсионной войны в Европе. Пускай сидит там и пьет кофе.

Когда бойцы скрылись за поворотом, Сентайрес поинтересовался:

— А я-то думал, что эти четверо с тобой никогда не расстаются.

— Верно. И даже спали они на коврике возле моей кровати. Только теперь они не будут расставаться с тобой… Но тут случай особый. Единственное исключение из правила. Скажи, ты хорошо осознаешь всю серьезность своего теперешнего положения?

— Я слышал, что серьезность — удел глупцов.

— Скажу проще. Ты готов вести себя как первый человек Земли, готов задушить в себе страх, сомнения, нерешительность, пустые эмоции? Собираешься ли ты руководствоваться в своих поступках холодной логикой и ничем другим, найдешь ли ты в себе силы взглянуть в глаза правде?

— Мне странно слышать это от тебя, Джо… — задумчиво протянул Сентайрес. Что-то в словах его предшественника настораживало его.