Андрей Дашков - Наша фантастика, №3, 2001

Впрочем, человек — существо разумное, и из двух альтернатив — умереть стоя или жить на коленях — он, скорее всего, выберет жизнь.

Но это — лишь в том случае, если выбор есть. У безымянного героя рассказа «Вопрос права» и у Лемана из рассказа «Уступчивые» иллюзия некоторого выбора есть, тогда как у героев «доисторического» рассказа «Багровые пятна», людей Болотного племени, его нет вообще. Племени суждено погибнуть от смертельной болезни — и это отнюдь не Божья кара за грехи, а банальная эпидемия смертельной болезни, которая уравнивает всех — и святых, и грешников. Рассказ первоначально воспринимается как забавная безделушка, всего лишь как любопытная история из жизни (не такой уж и «доисторической»), однако затем понимаешь, что рассказ этот гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд: можно верить в сотни языческих богов, можно верить в единого Бога — но, когда приходит настоящая беда, человек остается с ней один на один и должен рассчитывать исключительно на свои силы. Он должен бороться, если даже ясно осознаёт бессмысленность этой борьбы.

Подобные мысли порождает и повесть «Менуэт святого Витта», в которой также идет речь о выборе между жизнью и смертью. Писатель исследует традиционную — и не только для фантастики — тему: как поведут себя подростки, оказавшись в экстремальной ситуации, между жизнью и смертью? Также можно предположить, что Громов вступает в заочную полемику с Владиславом Крапивиным, утверждавшим в середине 80-х годов: «Дети никогда не воюют с детьми». Но еще Сергей Лукьяненко в начале 90-х опроверг крапивинский постулат, убедительно доказав: воюют, еще как воюют (роман «Рыцари сорока островов»), Громов, очевидно, придерживается сходной точки зрения.

Земной звездолет с переселенцами гибнет на планете, атмосфера которой населена вирусами, смертельно опасными для взрослого человека. Все взрослые пассажиры и члены экипажа погибают, в живых остаются лишь дети, которые никогда не вырастут: вирус затормаживает рост. Допущение кажется не совсем научным, даже надуманным, однако перед нами совсем не традиционная НФ, в которой не должно быть никаких научных противоречий — такая фантастика давно вышла из моды. После катастрофы проходит сорок лет, а выжившие внешне по-прежнему похожи на детей и подростков. (Вот она, реализация крапивинской формулы — «всегда двенадцать»!) Однако, не став взрослыми физиологически, дети повзрослели духовно, переняв весь положительный и отрицательный опыт земной цивилизации. В результате на планете установилась жесткая диктатура сына капитана корабля, который правит своими подданными железной рукой. Вполне естественно, что в народе зреет недовольство, которое выливается в бунт, бессмысленный и беспощадный, результатом которого становится смена власти. Но когда на троне воцаряется новый вождь, он не торопится даровать своим подданным свободу и демократию. И совсем не потому, что он в душе тиран, — просто он понимает, что только при тирании можно выжить в чужом и враждебном мире детям, которые не только никогда не станут по-настоящему взрослыми, но и никогда не вернутся на Землю. Демократия погубит маленькую колонию маленьких землян.

В повести «Менуэт святого Витта» писатель прямо говорит, что диктатура не всегда суть зло, что бывают ситуации, когда нет выбора, кроме одного: железной рукой вести к счастью если не все человечество, то хотя бы малую его часть — во имя сохранения жизни. Писатель моделирует ситуацию, в которой диктатура оказывается благом.

Впрочем, ситуацию можно моделировать и дальше. Как бы ни хотели подростки спастись и выжить, они лишь отдаляют неизбежный финал. «Стены абсурда» не выпустят их за пределы искусственно созданного бытия, единственный выход из которого — смерть. Как говорится, шаг влево, шаг вправо — и упрешься в стенку. [7] «Шаг влево, шаг вправо» — название романа Александра Громова, вышедшего два года назад. Роман этот, по сути, о том же: о невозможности выбора. (Примеч. рецензента.)

Рассказ «Я, камень» первоначально воспринимается как забавная пародия на романы-фэнтези. Писатель высмеивает присущие данному жанру штампы. Казалось бы, автор напоследок решил развлечь читателя. Но Громов не был бы Громовым, если бы ограничился незамысловатой пародией. Так что надеждам читателя расслабиться не суждено сбыться.

В финале рассказа главный герой Камень осознает, что мир, в котором он живет, кем-то создан «ради забавы», а он сам является персонажем компьютерной игры. Реальный мир превращается в ирреальный, осознание этого приводит к душевному потрясению, и герой рассказа задается вопросом, который беспокоил еще Альбера Камю: как теперь жить, когда ты понял, что являешься марионеткой, которой двигают другие? И стоит ли жить вообще?

Герой рассказа, который при определенных условиях может становиться то человеком, то камнем, принимает решение навсегда остаться камнем — то есть решает не жить. Таков его выбор. Но выход ли это? «Стены абсурда» по-прежнему окружают мир…

Автор не дает ответа на этот вопрос.

Да и есть ли на него ответ?

Марина и Сергей Дяченко. МАГАМ МОЖНО ВСЕ. — М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. — 384 с. — 10 100 экз. — (Нить времен).

Начало 2001 года для украинской фантастики — время возвращений. Сперва Г. Л. Олди и А. Валентинов вернулись к теме Древней Греции, в свое время уже разрабатывавшейся ими. В результате к романам далекого 95-го «Герой должен быть один» и «Серый коршун» примкнули соответственно двухтомные «Одиссей, сын Лаэрта» и «Диомед, сын Тидея». Нечто подобное случилось и с киевским дуэтом Марины и Сергея Дяченко. Во всяком случае, так может показаться человеку, начавшему читать их новый роман «Магам можно все».

Действительно, на первый взгляд авторы вернулись к «сказочному средневековью» — тому антуражу, который хорошо знаком их постоянным читателям по тетралогии «Привратник», «Шрам», «Преемник» и «Авантюрист». Но это — только на первый взгляд. После написания упомянутых книг прошло немало времени, в течение которого творчество Марины и Сергея сделало явный крен в сторону фантастики социальной («Ведьмин век», «Пещера», «Казнь», «Армагеддом»). И ничего удивительного в том, что как и «Диомед» с «Одиссеем» совсем не похожи на «Коршуна» и «Героя», так и «Магам можно все» — отнюдь не «Шрам-2» или «Скрут наносит ответный удар».

По признанию самих супругов Дяченко, сперва новый роман задумывался как юмористический. Но постепенно ушел совсем в другую степь, превратившись в добрую и грустную притчу о природе души человеческой и о том, чем заканчиваются попытки ее, душу, лечить. И почему вообще возникает у кого-то желание делать такие попытки. «Магам можно все» — это роман о степенях человеческой свободы, о власти мнимой и настоящей. И еще — о цене, которую приходится платить за кажущуюся легкость при достижении цели.