Герберт Уэллс - Будущее нашего мира. Процветание или гибель?

И вот они вам, с серпом и молотом в руках, с выпяченной грудью, гордые, величественные, повелительные, в Манифесте. Но пойдите и сами поищите их на улицах. Поезжайте и посмотрите на них в России.

Даже для 1848 года это не интеллектуальный социальный анализ. Это излияние человека с определенным видением, некритичного к собственным подсознательным предрассудкам, но достаточно проницательного, чтобы понять, насколько велика движущая сила ненависти и комплекса неполноценности. Достаточно проницательный, чтобы использовать ненависть, и достаточно полный горечи, чтобы ненавидеть. Просто прочтите Коммунистический Манифест и подумайте, кто мог бы разделить эту ненависть или даже полностью взять на вооружение, если бы Маркс не был сыном раввина. Поставьте «евреи» вместо буржуазии, и Манифест предстанет чисто нацистским учением разлива 1933–1938 годов.

Разобранная таким образом до самой сути первичная ложность марксистских положений очевидна. Но одна из странных общих слабостей человеческого ума состоит в том, чтобы быть некритичным к первичным положениям и препятствовать любому исследованию их обоснованности, развивая вторичное, топя в технических деталях и общепринятых формулах. Большинство наших систем верований покоится на прогнивших основах, и в основном эти основы провозглашаются священными, чтобы уберечь их от покушений. Они становятся догмами в своего рода святая святых. Сказать: «Но это же чепуха!» – до ужаса невежливо. Защитники всех догматических религий впадают в ярость и негодование, когда кто-нибудь касается абсурдности их основ. Особенно если кто-то смеется. Это богохульство.

Это уклонение от фундаментальной критики является одной из величайших опасностей для любого общечеловеческого понимания. Марксизм не является исключением из общей тенденции. Капиталистическая система должна быть для марксистов реальной системой, буржуазия – организованным заговором против рабочих… И каждый человеческий конфликт везде и всюду должен быть аспектом классовой войны, иначе они не станут говорить с вами, не станут вас слушать. Ни разу не было предпринято попытки ответить на те простые вопросы, о которых я говорил в течение трети века. Все, что не на их языке, стекает с их сознания, как вода со спины утки. Даже Ленин, самый тонкий ум в коммунистической истории, не избежал этой ловушки, и когда я разговаривал с ним в Москве в 1920 году, он, казалось, был совершенно не в состоянии понять, что жестокий конфликт, происходящий в Ирландии между католическими националистами и протестантским гарнизоном, – вовсе не священное в его понимании восстание пролетариата во всю мощь.

Сегодня есть довольно много писателей, и среди них люди науки, которые вроде бы должны лучше соображать… писателей, торжественно разрабатывающих псевдофилософию науки и общества на глубоко захороненных, но совершенно нелепых основах, заложенных Марксом. Месяц за месяцем трудолюбивый Левый книжный клуб подпитывает новым томом умы своих приверженцев, чтобы поддержать их мыслительные устои и привить их от заразного влияния неортодоксальной литературы. Партийный Указатель запрещенных книг, несомненно, последует. Выдающиеся профессора с торжественным восторгом от собственной замечательной изобретательности читают лекции и даже выпускают серьезные на вид тома, посвященные превосходству марксистской физики и марксистских исследований над безымянной деятельностью человеческого разума. Им стараются не грубить, но трудно поверить, что они намеренно не дурачат сами себя. Или они чувствуют, что грядет коммунистическая революция, и делают все возможное, чтобы оправдать ее с прицелом на неизбежные кровавые дни?

Здесь я не могу подробно останавливаться на истории подъема и разложения марксизма в России. Она во всех деталях подтверждает мое утверждение о том, что идея классовой войны запутывает и искажает стремление мира к всемирному коллективизму. Это болезнь, лишающая сил космополитический социализм. Она в общих чертах повторяет общую историю каждого восстания неимущих с самого начала Истории. Россия в тени проявила огромную неэффективность и медленно сползла до России во мгле. Ее плеяда некомпетентных прорабов, управляющих, организаторов выработала сложнейшую систему самозащиты от критики. Они саботировали друг друга, интриговали друг против друга. Квинтэссенцию всего этого можно найти в книге Литтлпейджа [19] Джон Дикинсон Литтлпейдж (1894–1948) – английский горный инженер, работал в СССР с 1928 по 1937 год, а в 1930-х годах стал заместителем наркома Золотого треста СССР. Награжден орденом Трудового Красного Знамени. «В поисках советского золота». И, как повелось с бунтами неимущих с самого начала Истории, восставшие массы пришли к культу героев. Появился неизбежный Защитник. Отвернувшись от царя, они через двадцать лет поклоняются Сталину, изначально довольно честному, неоригинальному, честолюбивому революционеру, пришедшему в итоге к жестокости ради самозащиты и вознесенному лестью до его нынешнего квазибожественного самодержавия. Цикл завершается, и мы видим, что и эта, как всякая другая чисто насильственная революция, ничего не изменила. Множество людей уничтожено, множество других заменили их, и Россия, кажется, возвращается к той точке, с которой она началась – к патриотическому абсолютизму сомнительной эффективности и неясных, неисчислимых целей. Сталин, я полагаю, честен и благожелателен в своих намерениях, он верит в коллективизм просто и ясно, он все еще находится под впечатлением, что делает хорошее дело для России и стран, находящихся в ее сфере влияния, и он самоуверенно нетерпим к критике или оппозиции. Его преемник может быть не столь бескорыстен.

Но я написал достаточно, чтобы понять, почему мы должны полностью отделить коллективизацию от классовой войны в наших умах. Не будем больше тратить время на зрелище марксиста, ставящего телегу перед лошадью и самого себя впрягающего. Мы должны выбросить из головы это пролетарское искажение и начать заново решать вопрос о том, как реализовать НОВЫЕ, НЕВИДАННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ МИРОВОЙ КОЛЛЕКТИВИЗАЦИИ, открывшиеся миру за последние сто лет. Это новая история. Совсем другая история.

Мы, люди, сталкиваемся с гигантскими силами, которые либо полностью уничтожат наш вид, либо поднимут его на совершенно беспрецедентный уровень могущества и благополучия. Эти силы нужно контролировать, иначе мы будем уничтожены. Но, грамотно управляемые, они могут упразднить тяжелый труд, они могут упразднить бедность, они могут упразднить рабство и единственным верным способом сделать эти вещи ненужными. У классового военного коммунизма была возможность реализовать все это, но он не смог этого сделать. Он всего лишь заменил одну самодержавную Россию другой. Россия, как и весь остальной мир, по-прежнему сталкивается с проблемой компетентного управления коллективной системой. Она не разрешила ее.