Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Так что россказни, которые шли тогда потоком от западных корреспондентов из Варшавы со ссылкой на «достоверные источники», были типичными акциями «психологической войны», развязанной против Польши. Образчиком может служить, например, сообщение швейцарской газеты «Зоннтагсблик», напечатанное 20 декабря 1981 г. со ссылкой на «очевидцев». Газета писала: «Судя по всему, арестована вся польская интеллигенция: профессора в школах и университетах, каждый, кто мог иметь определённое влияние на население…» Редакции «Зоннтагсблик», видимо, просто невдомёк, что в народной Польше — высокоразвитой стране с теперь уже 37-миллионным населением — существует многомиллионная интеллигенция, а преподавателей высших учебных заведений, техникумов и средних школ — сотни тысяч человек.

Точно так же были далеки от правды сообщения, широко циркулировавшие в западной прессе, о многих десятках и даже сотнях жертв. В самые первые дни после введения военного положения в стране трагически погибли в результате спровоцированных самой же контрреволюцией нападений на отряды общественного порядка 7 человек. И все это произошло в одном месте — на шахте «Вуек» в Силезии. Если вспомнить «списки на репрессии» — сначала на 18 тысяч, а затем уже на 80 тысяч человек, обнаруженные в тайниках «Солидарности», и те методы настоящего самосуда, которыми намеревались осуществлять эти репрессии, то легко можно себе представить, какое море крови готовились пролить контрреволюционеры.

Народная власть, предотвратившая готовящуюся трагедию, не мстила тем, кто поддался враждебным призывам контрреволюции, даже активно участвовал в противозаконных антигосударственных акциях. Специальный декрет, обнародованный сразу же после введения военного положения, предусматривал амнистию для лиц, совершивших действия против народного государства до 13 декабря 1981 г. Но об этом гуманном акте польских властей западные корреспонденты предпочитали не сообщать.

Военное положение, действовавшее в Польше на протяжении полутора лет, строго говоря, не было военным положением в полном смысле этого понятия. Отличаясь от «классических» образцов, оно никогда, ни на один день не носило полного, всеохватывающего характера. «Законы военного положения, — отметил 12 декабря 1982 г. В. Ярузельский, — мы начали смягчать и, по мере возможности, отменять их почти с первых минут». И действительно, функционирование основных институтов политической системы социализма продолжалось, хотя временно и было значительно сужено. Продолжали свою обычную деятельность конституционные органы власти и многие общественные организации. В соответствии с Конституцией ПНР ПОРП по-прежнему осуществляла свою руководящую роль в обществе, направляя деятельность не только гражданской администрации, но и армии, милиции, органов безопасности. Была приостановлена деятельность только тех организаций, которые прямо или косвенно приняли участие в подготовке государственного переворота или поддерживали действия заговорщиков.

Уполномоченные Военного совета национального спасения, назначенные в воеводства, министерства и ведомства, фактически выполняли функции координации деятельности органов власти и управления в условиях сложившейся чрезвычайной ситуации, не подменяя существующего государственного аппарата своими собственными структурами. Продолжали выходить газеты и журналы, выражавшие точку зрения различных политических партий и групп. Без всяких ограничений функционировали и католическая церковь, и другие религиозные организации, созывались различные общественные форумы.

Социалистические силы Польши твёрдо стояли за скорейшую отмену военного положения [188]. Чисто политические аспекты военного положения уже в первые месяцы его действия были быстро сужены до крайне необходимого минимума. На первый план сразу же выдвинулись чрезвычайные меры социально-экономического порядка, предлагавшиеся, как уже говорилось, ПОРП ещё в начале ноября 1981 г. и категорически тогда отвергнутые экстремистскими вожаками «Солидарности». «Введение военного положения 13 декабря 1981 г., — оценивал в декабре 1982 г. результаты уходящего года заместитель Председателя Совета Министров ПНР Я. Ободовский, — прежде всего сдержало развитие пагубных для экономики страны явлений. Был начат процесс создания условий, способствующих преодолению экономического кризиса». Сегодня, когда стала ещё зримее глубина той пучины хаоса и анархии, в которую была ввергнута страна, совершенно ясно, что иного выхода не было и не могло быть.

Вслед за спасением пришло время возрождения, социалистического возрождения страны, путь к которому нелёгок и нескор. Самое опасное для польского народа осталось позади, но самое трудное — ещё впереди.

Но означал ли крутой декабрьский поворот 1981 г., преградивший буквально на последнем рубеже путь рвавшимся к власти контрреволюционным силам, что в Вашингтоне поставили крест на «операции Полония»?

Такое предположение было бы логичным, но… Но в американских разработках этой операции был, как оказалось, загодя запрограммирован план действий на случай, если попытка антисоциалистического штурма будет сорвана. Его реализация могла, как полагали в Вашингтоне, принести империализму не меньше, а может быть, и больше глобальных дивидендов, чем непосредственное ниспровержение социалистического строя в Польше. Поэтому сразу же после того, как стало ясно, что авантюра с контрреволюционным путчем в ПНР потерпела крах, он был введён в действие. О существовании этого варианта «операции Полония» Белый дом не счёл нужным поставить в известность — и не без оснований — своих «польских друзей», поскольку в нем не только народу Польши, но и «младшим партнёрам» Вашингтона из КОС — КОР и «Солидарности» отводилась роль той пешки, которой без колебаний жертвуют, надеясь выиграть партию [189].

Суть «запасного варианта» с его комплексом всевозможных «санкций» состояла в том, чтобы, пользуясь сложившейся в течение 70-х годов серьёзной зависимостью польской экономики от Запада, начать против ПНР настоящую экономическую и политическую войну, превратив ПНР в «хронического больного» внутри социалистического содружества. Для этого необходимо было — не дать стране залечить тяжёлые раны, нанесённые 16-месячной разрушительной деятельностью «Солидарности», парализовать её голодом и разрухой, превратить в очаг перманентного политического и экономического кризиса, а затем, используя контрреволюционное подполье, спровоцировать неконтролируемый взрыв массового отчаяния, который вызвал бы нескончаемую братоубийственную войну.