Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Были продуманы все необходимые детали. Гданьское заседание всепольской комиссии «Солидарности» в своём «постановлении о тактике и стратегии» предусмотрело, что в случае, «если будет принят закон, предоставляющий правительству чрезвычайные полномочия, всепольская забастовка автоматически начнётся в 9.00 по местному времени на следующий день после принятия закона». А эта всепольская забастовка означала бы переход всей полноты власти к предводителям «Солидарности». На этот счёт была заготовлена специальная инструкция, обнаруженная уже после срыва планов контрреволюции. В ней прямо говорилось: «С момента объявления военного положения единственной властью на территории страны является всепольская комиссия, президиум либо председатель «Солидарности». На местах власть переходит в руки региональных отделений и заводских комитетов «Солидарности»…» [177]

Введя в план готовящегося переворота второй вариант, руководители антисоциалистических сил вместе с тем не исключали возможности использования первоначального сценария, разработанного в Радоме. Но с некоторой модификацией.

Стратеги и тактики контрреволюции могли предположить, что народная власть попытается оттянуть конфронтацию, не принимая в то же время ультиматума «Солидарности». Такое предположение было не беспочвенным: время работало на народную власть и против контрреволюции. К тому же начиналась зима.

При подобном ходе событий конфронтацию должна была бы начать «Солидарность», но уже будто бы не по своей инициативе. Как видим, в Гданьске первоначальный радомский вариант переворота был серьёзно доработан с точки зрения пропагандистского обеспечения. В резолюции о тактике и стратегии специально предусматривалась подходящая лазейка: «Если правительство применит чрезвычайное положение или же репрессии, которые парализуют деятельность тех или иных звеньев «Солидарности» (курсив мой. — В. Т. ), то трудовые коллективы обязаны начать забастовку немедленно, не ожидая решения всепольской комиссии или руководства региональных звеньев профобъединения».

Но и в этом, подновлённом радомском варианте для «оттяжек и раздумий» правительству был установлен тот же крайний срок — четверг 17 декабря (на это число, как мы помним, был назначен «всепольский день протеста»). В этот день массовые демонстрации в поддержку ультиматума «Солидарности» решено было перевести в прямой захват важнейших стратегических объектов [178]. Эти путчистские акции, без сомнения, натолкнулись бы на применение властями ответной силы, что и дало бы контрреволюции искомый предлог для обвинения их в «репрессиях» и для начала всеобщей забастовки.

Как видим, широко разрекламированная идея проведения «всепольского дня протеста» работала и на первый, и на второй варианты. Установленный крайний срок ультиматума, истекающий 17 декабря, имел своей скрытой целью подтолкнуть правительство к упреждающим действиям. Ведь массовые беспорядки и кровопролитие во время «дня протеста» уже сами по себе не сулили властям ничего хорошего [179].

Таков был детально продуманный двухвариантный сценарий путча. Видимо, этот сценарий не всем участникам гданьского сборища показался — и не без оснований — в достаточной мере реалистичным. Поэтому перед голосованием, чтобы успокоить колеблющихся и сомневающихся, на трибуну был выпущен для «срочной важной информации» один из ведущих деятелей «Солидарности» Лис. «Среди военнослужащих, которых задержали в армии и не демобилизовали в установленный срок, — сообщил он собравшимся, — начались волнения. Они объявили, что 22 декабря, независимо от того, будет им разрешено или нет, они уйдут в увольнение на предстоящие (рождественские. — В. Т. ) праздники. 3 января, — закончил свою ложную информацию Лис, — они вернутся в армию». Стало быть, нечего опасаться вмешательства «деморализованной» армии и можно с уверенностью бросить контрреволюционные силы в «последний бой» с социалистическим государством, лишившимся, по утверждению Лиса, своей единственной опоры. Лидеры контрреволюции, привыкшие беззастенчиво лгать трудовым массам, в данном случае без колебания применили тот же приём для обработки «своих». Сомневающиеся были посрамлены. В ноль часов сорок минут 13 декабря в Гданьске с подъёмом был утверждён последний документ.

Резолюция об открытой и немедленной конфронтации с народным государством была принята подавляющим большинством голосов: из 107 присутствовавших членов всепольской комиссии «Солидарности» 5 голосовали против и 4 воздержались [180]. Государственному перевороту был дан «зеленый свет».

Почти одновременно с окончанием заседания всепольской комиссии «Солидарности» заговорщики, казалось, получили то, к чему стремились: инициатором «последнего боя» вынужденно выступило, как этого и хотелось путчистам, социалистическое государство. Развитие событий пошло как будто бы в соответствии со вторым вариантом гданьского сценария.

13 декабря ровно в полночь высшие конституционные органы ПНР ввели на всей территории страны военное положение и образовали Военный совет национального спасения . Были интернированы экстремистские лидеры «Солидарности», а также руководители нелегальных антисоциалистических организаций, прежде всего КОС — КОР и «Конфедерации независимой Польши».

Выступая по радио в 6 часов утра 13 декабря, председатель Военного совета национального спасения, Первый секретарь ЦК ПОРП, Председатель Совета Министров ПНР генерал В. Ярузельский сказал:

«Наша Родина оказалась над пропастью. Превращаются в руины достижения многих поколений и возведённый из пепла дом.

Слова, сказанные в Радоме, заседание в Гданьске окончательно обнажили подлинные намерения руководящих кругов «Солидарности». Эти намерения в массовых масштабах подтверждает повседневная практика, растущая агрессивность экстремистов, явное стремление к полному разрушению польской социалистической государственности. Надо предотвратить конфронтацию, которую открыто объявили предводители «Солидарности», преградить ей путь. Авантюристам надо связать руки, прежде чем они столкнут отчизну в пучину братоубийственной борьбы.

Обращение за помощью к армии носит только временный и чрезвычайный характер. Армия не подменит собой нормальный механизм социалистической демократии. Демократию можно воплощать и развивать только в сильном государстве, в котором соблюдается правопорядок. Анархия вредит и противоречит демократии.

Мы хотим сильной Польши, сильной своими достижениями, культурой, формами общественной жизни, местом в Европе. Единственный путь к этой цели — социализм, одобренный обществом, постоянно обогащаемый жизнью. Такую Польшу мы будем строить, такую Польшу мы будем защищать.