Вадим Трубников - Крах «Операции Полония» 1980–1981 гг.

Вполне устраивали организаторов операции и такие личные качества Валенсы, как стремление к популярности и жадность к деньгам, показная набожность и преклонение перед буржуазными стандартами жизни. Работал Валенса между 1971 и 1980 гг. всего несколько месяцев — электромехаником на судоверфях в Гданьске. По существу, он десять лет проходил свои «университеты» будучи тесно связан с подпольем. Однако жил безбедно: все эти годы его содержала на свои средства католическая церковь. Поступали обильные «вспомоществования» и от зарубежных опекунов.

О последствиях нарушении взаимопонимания между Партией и массами трудящихся предупреждал коммунистов ещё в 1921 г. В. И.Ленин: «Любое, даже ничтожное, расхождение может стать политически опасным, если является возможность того, что оно разрастётся в раскол и притом в такого именно рода раскол, который способен поколебать и разрушить все политическое здание…» (ПСС, т. 42, с. 269).

Объединённая экономическая комиссия конгресса США была в своём выводе весьма категорична: «Экономические связи с Восточной Европой представляют единственно эффективный (хотя и сложный) путь нашего прямого воздействия на обстановку в этих государствах».

Вспомним формулировку в «плане Бжезинского»: «…самое слабое звено среди государств Восточной Европы».

Размышляя над «странностями» западного бизнеса по отношению к Польше в 70-е гг., варшавский учёный, доктор психологических наук Л. Войтасек привёл любопытные цифры. За художественный фильм для телевидения ПНР платила американским прокатным концернам баснословно дёшево — всего тысячу долларов. Но тот же фильм, взятый у той же фирмы Францией или Канадой, обходился им минимум в 60 тыс. дол. Нет нужды пояснять, кто и почему компенсировал американским бизнесменам их невыгодные контракты с Польшей.

Геремек прошёл типичный для вожаков польской контрреволюции путь нравственного и политического падения. Он ещё в молодости отличался неуёмным честолюбием. В своём стремлении продвинуться он тогда достаточно преуспел: до 1956 г. занимал пост в партийном комитете ПОРП в Варшавском университете, а затем работал в парткоме Академии наук. «Железной рукой», с позиций «сверхортодоксальности», подавлял, как вспоминают люди, работавшие тогда с ним, малейший намёк на дискуссионность. Во время событий 1956 г. допустил «тактическую ошибку»: сделал ставку на крайне правые, ревизионистские силы в ПОРП, посчитав, что с социализмом в Польше скоро будет покончено. В результате он лишился высоких постов. Однако, оставшись в академии, выступал в амплуа «специалиста по средневековой культуре». Пробыл три года во Франции на академическую стипендию, где вошёл в тесный контакт с журналом «Культура». Участвовал в «мартовском путче» в Варшаве. После его провала был исключён из партии, но продолжал «научную деятельность». Во время событий 1980–1981 гг. наконец как будто начала осуществляться его мечта — он занял пост руководителя группы советников «Солидарности».

С этого времени в «Культуре» открывается новая рубрика, название которой — «Что надо делать» — в комментариях, как говорится, не нуждается.

Только в 1982 г., например, выяснилось, что полномочным эмиссаром ЦРУ в Польше, одним из создателей «Польского независимого соглашения» был доктор философии З. Найдер. Именно в его руках были сосредоточены многие нити антигосударственного заговора в 1980–1981 гг., хотя он был фигурой внешне малоприметной и не проявлял особой активности. Как выясняется, такие шумные и броские фигуры на сцене антисоциалистической оппозиции, как Куронь, Михник и другие, были сами марионетками в руках ПНС, «лишь перелагая, — как пишет «Жолнеж польности», — на язык политической практики идейные прораммы законспирированных «Братьев», живым примером которых может служить Найдер». Бывший член редколлегии еженедельника «Твурчость» («Творчество»), член Союза польских писателей, кандидат в доценты Варшавского университета, Найдер давно уже был кадровым сотрудником ЦРУ (контактировал и с английской разведкой). Как «специалист по вопросам культуры», регулярно, по многочисленным «приглашениям», выезжал в американские и английские университеты в порядке «научных обменов», а также в Париж и Мюнхен — штаб-квартиры «Культуры» и «Свободной Европы». В декабре 1981 г., поняв, что игра проиграна, и опасаясь разоблачения, Найдер бежал из Польши. Ровно через четыре месяца, в апреле 1982 г., он был назначен шефом польской секции «Свободной Европы» — «честь», которой ЦРУ удостаивает лишь избранных.

Михник — давний коллега Куроня и Модзелевского на антисоциалистическом поприще (был особенно активен во время антисоциалистических выступлений в Варшаве в марте 1968 г.) — одна из самых зловещих фигур в истории польской контрреволюции. Человек действия и значительной энергии, питаемый ненавистью к социализму, он был не столь искусный оратор-демагог, как Куронь, и не мастер изощрённой интриги, как Модзелевский. Преимущественное амплуа Михника — организаторская деятельность. Он был сторонником любых, самых низких методов в борьбе с социализмом, вплоть до развязывания в подходящий момент открытого террора. Во время своих неоднократных поездок в Италию Михник досконально изучал «опыт» так называемых «красных бригад». Был тесно связан с Мартой Петрусевич, которую хорошо знал ещё в Варшаве (в 1983 г. Петрусевич была привлечена к ответственности итальянскими органами правосудия за связь с «красными бригадами»). В период событий 1980–1981 гг. был одним из ведущих советников «Солидарности».

Накануне этих событий один из активных антисоциалистических оппозиционеров профессор экономики З. Липиньский выезжал в Мюнхен, где встретился с шефами «Свободной Европы». Ведь для успеха задуманной акции необходима была интенсивная радиокампания, направленная против правительственных мер, чтобы ещё больше дезориентировать рабочих.

Иногда возникают сомнения: не преувеличивается ли роль КОС — КОР, который, по его данным, был малочисленной организацией. Мог ли он при этом оказывать решающее влияние на ход событий? Действительно, КОС — КОР имели не так уж много «членов-учредителей»: к 34, поимённо названным в 1979 г., было официально добавлено ещё с десяток-другой новых фамилий. Но все дело в том, что в основу организационной структуры КОС — КОР был заложен хитроумный принцип. Оказалось, что не все люди, публично объявленные как «члены-учредители» КОР, действительно были его активистами. Вынесение их имён на официальную вывеску имело цепью закамуфлировать истинный (весьма малочисленный) штаб этой подпольной группировки, И другой элемент мистификации: главную силу КОС — КОР составляли так называемые «закрытые члены». Он располагал, как подчёркивается в книге «Импорт контрреволюции (теория и практика КОС — КОР)», вышедшей в ПНР в 1982 г., «разветвлённой структурой, носящей характер мафии и включавшей несколько сот активистов». Но именно они и были проводниками влияния КОС — КОР на другие — нелегальные и легальные — организации.