Коллектив авторов - Как мы читаем. Заметки, записки, посты о современной литературе

Так новый формат родился там, где его вряд ли кто-нибудь ожидал увидеть, ведь «толстый журнал в силу завершенности своих границ, слишком тяжел – и лежит кирпичом на дне» [151] https://voplit.ru/ column-post/o-sovremennom-formate-literaturnoj-kritiki/ . Это был 2018 год, и как раз с этого момента ситуация начинает меняться, – а там появляется и объединение «субъективистов» («Лаборатория критического субъективизма» – 2020 год), и прочие, уже даже несимпатичные нам люди.

В итоге отбросим лишнее – литературные площадки, конечно, сыграли роль, но не в создании формата, а в осознании нового способа подачи, примерно так же, как соцсети натолкнули нас на мысль о том, что сегодня надо писать короче и свободнее. И все-таки роль соцсетей намного больше, и не случайно «Кавалерию» иногда помещают рядом с блогерами, хотя блоги на момент появления рубрики еще оставались на любительском уровне критического мастерства. На литературных сайтах шли аналогичные процессы, но четкого формата, который бы символизировал современную критику и отличался от того же «круглого стола», обзора или ревью они так и не изобрели.

Вот почему «Кавалерия» стала явлением – новый формат в ней кристаллизовался и был полноценно проявлен. «Кавалерия» достойна собственного термина, и, конечно, это «кавалеризм». Вместе с «Кавалерией» в критику вернулась индивидуальность, вернулось «я» и прямое высказывание. Для такой критики, и тут я снова поспорю с Анной, важна объективность не в смысле литературоведческого анализа, а в смысле интуиции и точности собственного понимания, доверенного критическому слову.

Это тоже путь к пониманию художественности, но обретенной средствами самой литературы, к которой критика стоит в близком родстве.

Говорят, Гаврилов похож на Делакруа. По-моему, он похож пополам на Рембрандта с Muddy Watersом. Когда носится по сцене – на отбившегося члена группы Metallica. Недавно «Метла» сыграла «Группу крови» (говенно, отдать должное, сыграла). Мы еще доживем, когда Александр Гаврилов будет в натуре выступать, а «Метла» будет у него на подтанцовке. Reading is FANdamental.

Для меня Гаврилов в первую очередь ассоциируется с рассказом Зощенко (первый мой рассказ Зощенко вслух) «Нервные люди». Там есть такой инвалид Гаврилов, который входит в кухню, говорит: «„Что за шум, а драки нету?“ – Тут-то драка и подтвердилась». По результатам драки инвалида Гаврилова бьют кастрюлей по голове, «он брык на пол и скучает».

А я скучаю по шансону. Мало стало шансона в транспорте.

В уже традиционных интервью Борису Кутенкову Гаврилов говорит: «С горечью и тоской я вынужден констатировать, что единого культурного пространства, которое нам грезилось в юношеских социалистических мечтаниях, построить не удается, не дается оно в руки. Это не значит, что маленькие проекты не нужно делать. Нужно» [153] Б. Кутенков, А. Гаврилов. «Нормальный способ существования культуры – быть в кризисе» // Лиterraтура. 2016. 19 июня. . Мне недавно попался русско-итальянский Фет. Видимо, результат маленького, но очень гордого культурного проекта. Фет, кстати, хороший поэт, его надо больше читать. Читаю-читаю, слова легкие. И в переводе «Добра и зла» нахожу следующую странность. «Пари, всезрящий и всесильный» переводится «Fustiga onniveggente e onnipotente». То есть «пори» вместо «пари». Переводчик – «отец итальянской славистики» Этторэ ло Гатто (он же Гектор Котов). И задаю я немой вопрос Александру Гаврилову как «запевале читательского хора» – Доколе? и Почем?.. Зачем выпускать и пропечатывать очередные книжки, если настоящим образом пока не прочитаны книжки давно уже печатные?..

Что такое книга?.. Верига, ханыга, барыга, шишига?.. Вполне вероятно, что для Гаврилова книга – верига и шишига, недаром оресторанился он, приравняв книгу к блюду, а перо к пиру. Неспроста проскочило у Гаврилова в ютуб-беседе «еще немного пожевать текст» [154] Александр Гаврилов в передаче «Детские недетские вопросы» на «ITON-TV» (15 декабря 2015 года). URL: https://www.you- tube.com/watch?v=dp99Bwaw2xU. . Он рассказывал о пользе редактуры для Солженицына и прочих совписов, которых обругал «одутловатыми». Но если современные писы будут ресторанствовать, то не грозит ли им аналогичная «одутловатость»?..

Для меня книга – грамота (буквы), письмо, ярлык (слово от старшего младшему). Первый этап чтения – это кроссворд, когда слова нужно увязывать. Потом еще какое-то время читаешь, представляя себе смысл слов как бы через мутное стекло. И пропускаешь прилагательные, когда их начинаешь отличать от других частей речи. С другой стороны, я понимаю, что чтение сейчас – это такое современное искусство (советский риск), я это понимаю за счет того, что сам половину книг, взятых из библиотеки, возвращаю непрочтенными, и непрочтенные же стоят у меня на полках. Ну и понятно, что все то хорошее, что издается ежечасно, читается в лучшем случае на троечку. У меня с детства есть привычка беречь бумагу, поэтому я сочиняю на обертках и чеках – это очень экологично. Минус этого – стремление, как Гаспаров, все пространство почерком покрыть. А работая с флэш-картами (ведь разве чтение не должно все-таки улучшать нашу память?), увидел, что чем больше пробел, тем лучше запоминается слово. Кстати, вспомнилась книжка, кажется, Быкова, с таким похабно крупным шрифтом, который как будто предлагает переписать всю книжку заново. Это, вероятно, прообраз книг с подвижным текстом специально для шизоидов, любящих правку.

Зачем культуртрегер Гаврилов (как перевести «культуртрегер»?.. неужели «богоносец»?..) наехал на критика Валерию Пустовую?.. Взыграло культуртрегерское?.. Или культурфельдъегерское? «Мне кажется, что…» и «мне представляется» Гаврилов говорит (это не однокоренное часом?..) с такой интонацией, чтобы подчеркнуть, что это его мнение и что это его strong мнение. Это аналог наринского «мне кажется, это абсолютно». Я бы на их месте говорил: «Я лгу, и все, что я говорю, – чистая правда».

Все можно простить Гаврилову за то, что он перечитывает Данте. Вообще, Данте сейчас перечитывают чаще, чем об этом принято говорить вслух, даже недовольный пупс Долин. Предложение старику Гаврилову: организовать в Якутии, в кимберлитовой трубке, перипатетический семинар по Данте. Я пока тренироваюсь с песней от остановки к остановке, наш город, как известно, в длину веселее Москвы.

P. S. Давно пора связать книжную тему с пищевой настоящим образом: 1) разработкой съедобной бумаги и чернил, как в детских рассказах о Ленине: читаешь книгу и в процессе чтения ей же закусываешь – как секс у паукообразных; 2) укрощением текста до размеров испомещения в пределах обертки. Я с некоторых пор занимаюсь ми-крожанрами вроде флэш-карт (плоть-книг) и рунических надписей. Думаю, от нас тоже останется одна обертка и загадочные торговые марки, после того как мы сожрем-сожжем все книги.