Яков Миркин - Правила неосторожного обращения с государством

В пейзаже нет птиц, нет их крика, нет ползущих со всех сторон крокодилов, и нет в облаках обезьяньего бога.

Но искры летят.

«До этого момента Лёйт наблюдал за соперником с расстояния, его шерсть постоянно слегка стояла дыбом, но теперь, столкнувшись с Йеруном и его бандой, он с криками бросается в бегство. Со всех сторон слышны агрессивные звуки, и на Лёйта набрасывается толпа из десяти или даже более обезьян».

Обезьяны собираются в группы, люди — в толпы, собаки — в стаи, чтобы показать природе, кто у них Версаче.

А побежденного нанизать на палочку.

«Толпа продолжала несколько минут гоняться за Лёйтом, а затем внезапно встала. Воцарилась тишина, прерывавшаяся лишь криками Лёйта. Его загнали в дальний угол острова».

Первому столкновению — конец.

Четвертое. Спрятаться у женщины

У злодея есть только один способ не упасть.

Это обрести женщину.

«Ор, одна из девиц, подошла к Лёйту и подставилась ему».

«Лёйт в ответ подставился ей, продолжая кричать, так что на какое-то время оба стояли друг к другу задом».

«Внезапно, Лёйта охватила истерика. Подобно детенышу шимпанзе, который чем-то недоволен, он, вопя, начал кататься по песку, бил головой по рукам, издавая приглушенные звуки, словно бы он заболел».

И, конечно, «Ор снова подошла к нему и заключила в свои объятья».

Пятое. Покаяние. И помилование

«Постепенно Лёйт успокоился, а затем начал медленно подстраиваться под Йеруна, перемещаясь обратно в центр вольера».

Прощение Иуды?

«Внезапно Лёйт неуверенно направился к Йеруну. У обоих самцов шерсть стояла дыбом, и в первый раз они смотрели друг другу прямо в глаза. Йерун быстро обнял Лёйта, а Лёйт подставился ему и позволил Йеруну обыскать свой зад».

Полнота примирения — это обыскать друг другу зад.

А потом перейти к другим частям тела.

Так это случилось в Первый Раз.

Но не в последний.

Ибо самки стали — месяц за месяцем — прибиваться к Лёйту.

Шестое. Выждать, обретая силу

Вся сила — в самках.

Самки стали с Лейта свисать, как плоды очаровательной наружности.

И Лейт стал прибавлять. В сиянии, предусмотрительности, напряжении вокруг, в смелом нарезании кругов, в шерсти вздыбленной, в голосе лающем. Авва! Ав! Это не плач — это лай смелого Лёйта.

День за днем. Время за временем.

А Йерун стал убывать, следуя времени, которое не идет кругами.

Стал усыхать.

Йерун стал коротеньким, стал смятым, как матерчатая обезьяна.

Так смотрит вниз яблоко, готовое упасть.

Он стал тихим, как улитка.

И как-то раз, при всем честном народе, похрюкал Лейту.

Седьмое. 1741, 1762, 1801, 1917

Похрюкал! Знак поклонения! Попался, сволочь, бывший Президент!

Самки наши, щечки и их пылающий мех — наши! Святое дело — распушиться. Когда шерсть дыбится, она показывает величавость.

Йерун, что скажешь?

Тут Йёрун издает прощальный, печальный крик.

И принимает позу подчинения. Схватив голову руками и склонившись пылающим лицом вниз.

День, день, день! Лёйт смог, Лёйт здесь, Лёйт может лаять ему прямо в горячие глаза: «Я! Я! Я!».

И гордо встать, распушившись.

Наконец, первый среди вечно метущихся шимпанзе.

Хотя уже есть тот, кто следует, крадучись, за ним и ждет, думая.

Так сказано в Книге.

Она знает лучше всех, как получить победоносный вид среди пространства и дерева, на котором тебя ждут женщины.

См.: Вейс. Быт народов. Книга 6. С. 143

«В ночь на 11 декабря 1971 г. на острове вспыхнула жестокая драка» [93] Текст ниже основан на источнике: Гудолл Д. Шимпанзе в природе: поведение. М.: Мир, 1992. С. 431–432. . Дело было во Флориде, на острове Лайон-Кантри-Сафари [94] Знаменитый заповедник Lion Country Safari. . Шимпанзе звали: Старик и Гарольд. Тот, кого звали Старик, был альфа и был выше всех в иерархии. Бились ночью недолго, сорок минут, а утром Старик уже уполз вниз, а Гарольд стал наиглавнейшим.

Но был там еще Черный Рыцарь, тоже шимпанзе, длинный, долгорукий.

«Через три дня Гарольд атаковал Черного Рыцаря и нанес ему жестокое поражение». Черный Рыцарь был ранен, повержен и после схватки похрюкал Гарольду. Это — знак подчинения.

А «Гарольд начал с важным видом расхаживать вокруг, демонстрируя свою силу и ощетинившись».

Тогда Черный Рыцарь уселся поближе к Старику, и они занялись грумингом.

Это свято. Я копаюсь в твоей шерсти. А ты — в моей.

В честь солидарности. Единства. Общности и чистоты помыслов.

Так прошел год. Были листья, бури, громкие дожди и солнце. Бурое, медное, алое, текучее, как птичий желток.

Если бы Старик мог говорить, то сказал бы нам вот что:

— Господа, как же маялся Черный Рыцарь! Похрюкивать Гарольду? Не мог себя заставить, не старался, мучился гордыней. А то наскочит на Гарольда, зацепит его и — в сторону. Демонстрировал — но что, господа? Какие совершенства? Тот его — хап, и таскает. Загонит на дерево — а он и верещит. Скучно ему было, господа, ибо Гарольд — первый, и еще раз первый, и никакая сила на свете не может его сдвинуть.

А вот что увидел человек:

«Спустя год Черного Рыцаря нашли свернувшимся в комок в центре острова. Весь он был покрыт ранами, часть одного уха исчезла, другое было разорвано, стопы и кисти были изуродованы до того, что кости торчали наружу, а некоторые пальцы отсутствовали. На всем протяжении от одного плеча до противоположного бедра зияла рваная рана».

«Через 10 дней после операции он убежал из клетки».

«Его нашли сидящим на краю водяного рва и глядевшим на остальных шимпанзе».

А «на следующий день он умер» [95] Там же. С. 432. .

Черный Рыцарь, славный Черный Рыцарь, весь покрытый ранами.

Через 10 дней после операции он убежал из клетки.

Его нашли сидящим на краю водяного рва и глядевшим на остальных шимпанзе.

И на следующий день он умер.

Он умер.

Не достигнув высшей степени совершенства.

См.: Зритель, 1905, № 11. С. 5

См.: Новый Сатирикон, 1917, № 29. С. 2. Рис. В. Лебедева

Не нужно быть Макиавелли. Как взять власть — впечатано в родных наших братьях — шимпанзе [96] Текст ниже основан на источнике: Гудолл Д. Шимпанзе в природе: поведение. М.: Мир, 1992. С. 424–425. . Им это дано — внутри, изнутри.

И нам это дано — инстинктом. Когда берется власть — мы где? Где наш рассудок, где гусь-гроссмейстер, где холодный расчет? Есть звериный, вмененный инстинкт, есть тупое чувство справедливости и сила. Есть то, к чему влечет неодолимо.