Андрей Буровский - Гендерная революция

В этой среде появляются разговоры о том, что «женщина же должна» (хорошо выглядеть, иметь время на уход за собой, потрепаться с подругами, заниматься чем-то кроме домашнего хозяйства… нужное вставить). Здесь же и разговоры о тяжести женской судьбы, о том «как трудно быть женщиной», взволнованные рассказы о том, что вот надо же иметь кучу времени и средств для хорошего макияжа и хорошей прически…

В этой же логике — и туманные рассуждения о том, что эмансипация как-то странно подвела бедных женщин, не дала им ничего хорошего: теперь бедняжки (о, ужас!) вынуждены работать, времени «на себя» стало меньше, а мужчины, естественно, перестали что-то давать дамам, потому как «эмансипация», мужчины стали сущие сволочи.

С точки зрения содержания и смысла эти рассуждения не стоят и выеденного яйца.

1) До эмансипации женщины работали больше и тяжелее, чем после эмансипации — только не на себя, получая зарплату, а в домашнем хозяйстве, будучи глубоко не самостоятельными, зависимыми людьми.

2) Времени на прически и макияж ДО эмансипации было меньше уже потому, что у всех вообще людей было меньше времени и денег на что бы то ни было, любая работа была ручной, тяжелой; она требовала большого времени и усилий.

Сейчас даже у бедных дам больше времени и средств «на себя», чем у богачек 18 века.

3) Мужчины перестали содержать, но еще перестали избивать и унижать.

Что касается «трудностей женской судьбы», то напомню всю ту же элементарную статистику:

смерть третьей части мужчин между 20 и 40 годами. ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ. Стоит вспомнить об этом, и разговоры о том, как «трудно быть женщиной в этом мире», оборачиваются уже не глупостью, а просто подлостью и низостью.

Все невнятные жалобы «макияжного» рода, рассуждения о «трудностях женской судьбы» — это одновременно наивный и еще подлый скулеж слабачек, которым попросту все трудно. Все на свете. Им трудно быть самостоятельными, но и не хочется выполнять приказы мужчин. Трудно вставать и идти на работу, трудно что-то решать, трудно делать карьеру и трудно мыть посуду и полы.

Чем меньше энергии — тем труднее жить. Среди тех домашних женщин, которые ближе к самостоятельным по количеству энергии, вы жалоб и стонов, заламываний рук по поводу страшной женской судьбы не увидите и не услышите. А чем дальше от них — тем всего этого больше.

Самостоятельные женщины отвечают за себя, за любое количество детей, а если будет нужно — и за мужа (особенно если он заболел или ранен).

Домашние отвечают за себя и за ограниченное количество детей. На большее сил у них не хватает. Чем этих самых сил меньше — тем меньше и детей.

А если энергии не хватает и для этого? Тогда появляется категория женщин, которые не в силах ответить и за детей.

В традиционной культуре считается, что материнство свято. Мужчины прекрасно знают, что дамы и правда в первую очень мамы; что если придется выбирать — большинство женщин выберут детей, а не мужчин. В диапазоне от — налить чаю ребенку, а не мужчине, и до — оставить в живых ребенка, а не мужчину.

Статистика весьма примерна, но во время блокады Ленинграда около 10 тысяч женщин умерли от голода, потому что отдавали пищу своим детям. Известно от 600 до 800 мужчин, которые сделали то же самое. Порядка 500 мужчин умерли от голода, отдавая свою еду детям и женщинам. Достоверно известен только один случай, когда дама умерла, потому что кормила мужа. Муж занимался астрономией и как раз был очень занят — вычислял траекторию движения еще одной звезды. Заметил ли он вообще смерть жены — история умалчивает.

Вот чего в этой статистике решительно не хватает, так это указание на число женщин, которые умаривали голодом или просто пожирали своих детей. А ведь такие тоже были, верно?

Существующая сейчас статистика хорошо согласуется и с инстинктивными программами, и с традиционной моралью. Не случайно убийцы детей в нее не попали: их поведение с общепринятыми представлениями НЕ согласуется.

Итак, материнство свято, все женщины всегда готовы пожертвовать собой во имя детей? Ответ на вопрос дает страшненький эксперимент, проведенный в нацистских лагерях: женщину с малышом до 3-х лет помещали в бетонный куб с отверстием сверху. Куб начинали нагревать, скоро у дамы оставался только один простой выбор: или погибать самой, но высунуть ребенка на вытянутых руках из куба. Или встать на ребенка, и высунуть голову на свежий воздух. Третья часть женщин высовывала ребенка. Две трети вставали на ребенка. От национальной, религиозной и языковой принадлежности женщины ее выбор никак не зависел.

Вот интересно было бы выяснить — зависел ли выбор от количества энергии у этой женщины? Потому что само число детей от этого очень даже зависит. И степень ухоженности, и перспективы детей — тоже. Ведь у содержанок маловато сил не то что на детей — но даже и на самих себя.

Женщин с такой низкой энергетикой довольно много: примерно треть посетительниц сайтов знакомств всякого рода «ищут спонсора». Экономической необходимости в проституции сегодня нет совершенно. Заработать на хлеб, одежду и кров может любая женщина, даже без квалификации. Не заработать можно только одним способом — если вообще ничего не делать. Видимо, шлюхи стремятся именно к такому времяпрепровождению.

Знаменем их ублюдочного образа жизни становится жвачка из двух взаимодополняющих частей:

1) Что женщиной быть невероятно трудно, все в мире направлено против тяжко страдающих с рождения женщин.

Не случайно в деревнях еще недавно можно было слышать омерзительное старушечье слово, обращенное к покойной женщине: «отмаялась». Причем если даже умершая была счастливой и успешной женщиной, полагалось считать, что жизнь ей была в невероятную тягость.

2) Вторая часть знамени содержанок: что «быть женщиной» — это значит модно одеваться, все время шататься по ресторанам, ночным клубам и тусовкам, «следить за собой» в салонах красоты и массажных салонах… простите, если что-то упустил.

Им даже для этого требуется много усилий. Считается, что без огромного количества «свободного» времени и вложений немалых денег невозможно ни иметь хорошую фигуру, ни красиво и стильно одеваться.

Стоит ли удивляться, что шлюхи всеми фибрами души ненавидят самостоятельных женщин? Ведь последние — живое отрицание «права» содержанок на свой уродский образ жизни.

На Дне рождения моего близкого друга, богатого предпринимателя, я упивался наблюдениями за двумя женщинами… примерные сверстницы, в районе сорока, они казались представительницами разных биологических видов.

Одна из них, болезненно расплывшаяся корова, пришла как жена одного из гостей хозяина. Распространяя умопомрачительный аромат дорогого, но скверного одеколона, дама кидала томные взоры на все мужское население вечеринки; не было в пределах ее досягаемости мужчины, к которому она не липла бы. Но ни жвачка про «тяготы женской судьбы», ни томные взоры, ни дряблые груди в вырезе шелковой блузки не сделали ее популярной.