Аркадий Недель - Панмедиа. COVID-19, люди и политика

Касательно нацистской психиатрии. Не спорю, что в чисто практическом (клиническом) плане немецкая наука была в то время в авангарде, но дьявол даже не в деталях, а в выводах: немецкая психология, в первую очередь благодаря В. Вундту, а затем и американская, которую создавали ученики Вундта — Ч. Спирмен, Дж. Кеттелл [154]и его дочь П. Кеттелл, Д. Рапапорт и др., была ориентирована на создание «правильной интеллектуальной личности», некоей идеальной нормальности, здорового и умного гражданина. Нацистская психиатрия, даже если и не пользовалась психометрическим тестированием (как это начиная с 1940-х годов стали делать в Америке), выработала свои жесткие стандарты психического здоровья и способы его измерения, а также язык описания. Все, кто оказывался ниже стандартной отметки, попадали под подозрение государства.

В СССР пользовались похожими методами, когда боролись с «тунеядцами» и «антисоциальными элементами». Подобной категории людей нацистский врач В. Филлингер приписывал «эндогенное нежелание работать», что считалось отклонением от нормы. Ф. Стумпфль и Э. Рюдин из Немецкого психиатрического института (основан в 1917 году, в 1928 году расширен при финансовой поддержке Фонда Рокфеллера) выдумали идею «замаскированного слабоумия» [155], носителями такового признавались все те, кто не подходил под стандарты (метрики) социальной и психической правильности. Судьба таких людей хорошо известна. К слову, даже в эпоху нацизма существовали другие «голоса» (другая психиатрия и психология). Одним таким «голосом» был В. Гельпах (1877–1955), один из основоположников «психологии среды». В 1930-е годы психиатр изучал такие новые для науки феномены, как толпа, скученность, влияние городских зданий, архитектуры на настроение и поведение людей, чувство опасности в городе и проч.; много внимания уделял неврозам. Тот же антисемитизм, который в Германии Гитлера приобрел национальные масштабы, Гельпах считал формой невроза, вызванного социальными причинами (страх перед «Евреем» как другим, более успешным «я») [156].

Виктор Самохвалов. Вернемся к вопросу об этиологи шизофрении. Все модели данной болезни у животных связаны с кататонией [157], которая считается самой архаичной ее формой. Интересные сведения о кататонии содержит выпущенная в 1990 году книга В. Колпакова. В дальнейшем ученый и его последователи вывели генетическую линию класса «Вистар» с поведением типа «пластилин», когда любая поза у крысы каталептически фиксируется. Как показали исследования, у этих животных уровень дофамина соответствует таковому у больных шизофренией. Интересны работы с депривацией шимпанзе Г. Харлоу [158]и М. Дерягиной [159]. Естественно, биологических моделей бреда нет, но галлюцинирование также описано у животных после приема соответствующих галлюциногенов. Считаю моделями бреда мифопоэтическое мышление. В начале XXI века этические комиссии стали запрещать моделирование на животных и большинство моделей психосоциального поведения стали проводить на аквариумных рыбках, причем очень успешно.

Э. Крепелин во всех изданиях своего учебника считал шизофрению церебральным заболеванием [160]. Психиатры резко отрицательно относились к его анализу, за исключением Э. Блейлера, который склонялся к аналитической трактовке, считая ядром шизофрении аутизм. Исследователь даже повлиял на К. Юнга в аналитической ориентации психиатрии. Однако сын Блейлера, М. Блейлер, ядром болезни признавал галлюцинаторно-параноидный психоз, а не аутизм. В результате эволюции клиники шизофрении психиатры пришли к следующим выводам:

• шизофрения — это прежде всего психоз с вербальными псевдогаллюцинациями (данный факт подтверждают 85 % психиатров разных стран мира);

• это особый дефект, который может иметь место даже без психоза (так называемый симплекс-синдром);

• существует группа шизофрений, в которой присутствуют и то и другое;

• шизофрения есть психический диатез, форма адаптации или дезадаптации, подобно аллергическим диатезам;

• данное заболевание является обменным психозом и особой нейродегенерацией;

• шизофрения вызвана медленными инфекциями или даже аномальными кишечными палочками и может быть заразной.

Вы говорите о сознании, но психиатрия пользуется определением К. Ясперса (сознание есть ориентировка в «я», месте и времени), а не аналитическими или философскими определениями (например, как у Л. Витгенштейна или К. Маркса), поэтому расстройства сознания для классических психиатров — это нарушение ориентации. Если есть нарушение сознания — это не шизофрения, но экзогенный психоз [161]с шизофреноподобными симптомами, делирием, аменцией (эпилептическим психозом). Другие модели сознания размывают все диагностические границы в психиатрии, так как в данном случае следует считать всякую патологию от невроза до болезни Альцгеймера формами измененного сознания. Р. Лэйнг не мог применять рисполепт, поскольку умер в 1989 году, а данный препарат — второй атипичный нейролептик после азалептина (клозапена) — опробован лишь в первой половине 1990-х, к тому же в качестве антипсихотика он применяется только в больших дозах (более 8–10 мг), которые стали испытываться лишь в XXI веке, и прописывается при минус-, а не плюс-симптомах. Конструкции Лэйнга и его последователей относятся не к шизофрении, а к экзогенным психозам; но если не предрасположенному к шизофрении — к этой реакции предрасположены только 10 % пациентов (так называемые «шизо типы»), — а здоровому человеку ввести психоактивное вещество от травы до «Чайна вайт» («Белый китаец») [162], у него разовьется шизофренический психоз и далее последует флэшбэк [163]уже без данного вещества.

Несколько слов о коморбидности. Это лишь мода и способ продуцирования диссертаций. Ведь коморбидность — сочетание хронических заболеваний, связанных единым патогенетическим механизмом, а нам до сих пор неизвестен патогенез шизофрении, эпилепсии, аффективных расстройств; известен (условно) лишь механизм органической патологии и деменций. Эксплуатация псевдоидеологии коморбидности в психиатрии привела к тому, что у пациента описывались одновременно шизофрения, невроз, депрессия и… хронический цистит.

И еще раз о нацистской психиатрии: таковой не существовало. Имело место использование психиатрических исследований в политических и идеологических целях, что стало особенно заметно в 1910-1930-х годах в связи с интересом к психопатиям. В Германии, СССР и США это прежде всего асоциальные формы поведения — от нонкорфомизма и инакомыслия до криминальности. Но из таких определений «вырастает» мягкая, вялотекущая и малопрогредиентная шизофрения. Меняются политическая ситуация и идеология — и это уже мягкая деменция и депрессия. Словом, то, что раньше считалось мудростью, теперь оказывается особой формой слабоумия.