Алексей Кочетков - Черное солнце Украины

В этих условиях естественный вектор развития страны в XXI веке предполагал дальнейшее развитие многосторонних связей с Россией и создание социальных моделей, в рамках которых русское ядро украинского общества оставалось бы их главным структурным элементом. Перед Украиной открывалась возможность стать «иной Россией» — тем вариантом развития Русской цивилизации, который не только не был бы простым дополнением к Российской Федерации, но, наоборот, мог бы стать своеобразным культурным и политическим авангардом этой цивилизации, формирующим основные социальные и культурные тренды в постсоветском пространстве. Безусловно, это позитивно отразилось бы и на самой Украине: страна обрела бы долгосрочную перспективу развития, а её государственность избежала бы того полураспада, в котором она пребывает в настоящее время. Но эта возможность не была реализована. Более того, она даже не рассматривалась украинской политической элитой. Сыграло роль то самое структурное противоречие, о котором говорилось выше.

Формирование украинской политической элиты изначально шло под знаком инаковости — подчёркивания собственных отличий от России. При этом сами отличия формировались под влиянием логики противоположностей: украинская элита осознавала себя не в качестве «Иной России», а в качестве «Анти-России». Вследствие такого политического и цивилизационного выбора всё здание украинской государственности оказалось построено на фундаменте отрицания: специфическая украинская политическая «рациональность» предполагает, что то, что не совпадает с реалиями российской жизни, уже вследствие этого является хорошим, а то, что соответствует таким реалиям, заведомо плохим.

Эти принципы повлияли и на процессы социального проектирования. После 1991 года политическая власть Украины активно формировала русофобские настроения. Русофобия де-факто стала национальной идеей современного украинского общества. Противостояние с Россией стало превращаться для него в параноидальную идею фикс. Одновременно все внутренние проблемы этого общества также стали восприниматься в качестве результата российского влияния на жизнь страны. Такая точка зрения присуща, в первую очередь, поколениям, чья социализация пришлась на постсоветское время. Они стали главным объектом антирусской пропаганды. Сегодня эти поколения наиболее активны, и именно они олицетворяют в данный момент украинское общественное мнение.

В недолгой украинской истории возникла дурная цепная реакция, в процессе осуществления которой нигилистическая политическая элита создаёт нигилистическое общество и при этом срабатывает особенность, присущая всем формам нигилизма: утрата ответственности за существование собственной страны. Мировоззрение, основанное на нигилизме, неизбежно и достаточно быстро приходит к отрицанию всех ценностей, в том числе и тех, во имя защиты которых нигилизм порой возникает. Национальное самосознание, основанное на идее отрицания, очень быстро вырабатывает нигилистическое отношение и к собственной нации. Украинский национализм эту закономерность демонстрирует предельно чётко: политическое кредо «азовского движения», сводящееся к принципу «чем хуже — тем лучше», является манифестацией политического нигилизма.

Итогом подобных исторических решений оказывается не только перспектива исчезновения украинской государственности, но и прекращение существования самого украинского народа, растворение этого этнического образования среди других народов. Безусловно, при анализе этого процесса можно обратить внимание на вопрос о том, кому выгодна складывающаяся ситуация. Украинская политическая элита как минимум с 1990-х годов находится под опекой Запада. Западные геополитики прекрасно понимают значение утраты Русской цивилизацией своих юго-западных областей. Соответственно, западные политтехнологи сделали многое для того, чтобы такая утрата состоялась. И та же «Революция достоинства», получившая беспрецедентную поддержку со стороны западного политического сообщества, наглядно демонстрирует заинтересованность Запада, прежде всего США, в глобальной дестабилизации Русского мира. Но объяснение происходящего на Украине ссылками исключительно на внешнее влияние по сути аналогично представлениям, согласно которым всё плохое в этой стране связано с происками России. И в том, и в другом случае присутствует попытка ускользнуть от ответственности, проигнорировать собственную роль в происходящей деградации страны. Основная ответственность за грядущее исчезновение Украины как независимого государства украинская политическая элита должна взять на себя. Именно её действия привели страну к состоянию гражданской войны и стремительной социальной деградации.

Впрочем, значительному количеству представителей этой элиты термин «ответственность», кажется, незнаком в принципе. Эта часть украинских политиков использует имеющиеся у неё властные возможности исключительно в прагматических целях, сводящихся к задачам банального ограбления страны и последующей иммиграции. Нечто похожее наблюдалось в России в 1990-е годы и эта болезнь до конца российской политической элитой не изжита до сих пор. Но российское общество, в отличие от украинского, обладает несоизмеримо большим культурным и историческим ресурсом. И это обстоятельство позволило в начале XXI века изменить ситуацию: страна начала вспоминать о тех позитивных ценностях, о которых было забыто в угаре ельцинских реформ. Но для того, чтобы Русское Возрождение стало возможным, пусть пока и в неполных, противоречивых формах, должно существовать то позитивное наследие, к которому общество может обратиться в трудные для себя минуты. Наличие такого наследия является важнейшим условием для развития общества и даже для его элементарного выживания. Но если всё мировосприятие строится под знаком отрицания, то никакого позитивного ядра в такой картине мира не существует. Все позитивные ценности украинской истории и культуры связаны именно с Русским миром, с русской историей и культурой. И только в таком качестве они имеют значение [881]. Но если современная украинская политическая элита признает этот факт, она уничтожит саму себя. И если украинское общественное самосознание признает этот факт, оно тоже перестанет существовать в своём сегодняшнем состоянии. Именно поэтому и те, и другие будут держаться за собственные догмы до последнего.

Идеологией современной Украины стал радикальный национализм. На первый взгляд, подобные взгляды присущи узкому социальному кругу, непосредственно связанному с ультраправыми организациями. Но ограничивать сферу распространения этих идей исключительно этим кругом не стоит. То, с какой лёгкостью парламентские партии Украины перехватили националистические лозунги у своих маргинальных конкурентов весной 2019 года, показывает, что радикалы из «Патриота Украины» и производных от него, дочерних образований лишь непосредственно и прямо озвучивали то, что в скрытом виде присутствовало среди украинской элиты на протяжении всего постсоветского периода. Нормы политкорректности, ориентированные прежде всего на решение задач интеграции этой элиты в западные политические и экономические структуры, требовали воздерживаться от радикальных высказываний. Но по мере углубления кризиса в отношениях между Россией и Западом и в ситуации, когда парламентские партии могли потерять власть, маски были сброшены и политическая элита Украины заговорила на языке, который является для неё вполне естественным.