Николай Эппле - Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах

Скандал вокруг уничтожения карточек показал, что если тема будет в центре внимания, инструменты для воздействия на практику существуют, причем государственные институции могут действовать рука об руку с гражданскими инициативами. В 2018 году в МВД с предложением поучаствовать в этой работе по оцифровке дел репрессированных из ведомственных архивов обратились Музей истории ГУЛАГа и Фонд памяти [494] В начале 2020 года разговор об этом уже ведется на уровне Президентского совета по правам человека. См.: Роман Романов: Процесс создания единой базы жертв политрепрессий должен начаться с объединения разрозненных ресурсов // Официальный сайт СПЧ. 2020. 4 марта. http://president-sovet.ru/presscenter/news/read/6127. .

Дело Дениса Карагодина привлекло невиданное до сих пор внимание к теме поиска и запрашивания информации о репрессированных родственниках. С 2018 года существует возможность подавать запросы в архивы ФСБ и МВД не выходя из дома, через портал «Госуслуги». Если «технологию» подачи таких запросов — возможно, и в форме исков — довести до автоматизма, государственным ведомствам придется перемещать границу запрещенного, пусть и при помощи создания манипулятивных и полуфиктивных инструментов. Так созданные в 2011 году командой Алексея Навального проекты, облегчающие гражданам подачу жалоб на деятельность городских чиновников РосЯма, РосПил, РосЖКХ, способствовали тому, что через несколько лет алгоритм был подхвачен госструктурами и имитационными оппозиционными движениями вроде Народного фронта для перехвата кризисной повестки. Однако в итоге возможность жаловаться на чиновников на глазах становится нормой, и чиновники вынуждены подстраиваться к новым условиям игры. То же самое вполне может коснуться архивной сферы, где могли бы работать проекты «РосПамять», «РосРеабилитация» или «РосПалачи».

Направления, в которых стоит действовать дальше, вполне очевидны. Это, во-первых, законодательные инициативы по облегчению доступа в архивы и пресечению незаконных практик отказа в доступе к документам, срок секретности на которые истек. Во-вторых, широкая публикация инструкций по «обходу блокировок» по аналогии и на основе опыта Карагодина, Прудовского и других и с привлечением сил и опыта юристов и правозащитников (юридическую поддержку усилий Прудовского с 2017 года осуществляет «Команда 29»).

Деятельность юристов в условиях усиления интереса к теме репрессий уже дает результат. Летом 2019 года Конституционный суд РФ принял к рассмотрению жалобу, поданную тремя детьми репрессированных, требующих обеспечить им право вернуться в город, где жили их родители [495] Пушкарская А. Ссылка во втором поколении // Медиазона. 2019. 4 июля. https://zona.media/article/2019/07/04/repression. . Закон о реабилитации 1991 года дает им такое право, однако на деле осуществить его практически невозможно. Жалоба была поддержана юристами независимого Института права и публичной политики. В декабре 2019 года Конституционный суд согласился с жалобами и потребовал внести изменения в законодательство, обеспечив детям репрессированных максимально возможное возмещение причиненного вреда [496] Черных А. Репрессированным помогли с жильем // Коммерсант. 2019. 11 декабря. https://www.kommersant.ru/doc/4188818. . Дискуссия вокруг «права вернуться домой» оказалась не менее важной, чем само решение, привлекая к проблеме внимание и ставя вопрос об изменении неработающих законов и «пробуждении» спящих.

Не менее важна и просветительская работа. В последние годы в СМИ появляется все больше инструкций по поиску информации о репрессированных родственниках. В 2018 году ко Дню памяти жертв репрессий сразу несколько федеральных изданий опубликовали комментарии на этот счет крупнейших историков, архивистов, сотрудников Музея истории ГУЛАГа.

Стоит ли видеть целью работы «российской метакомиссии» создание некоего аналога «ведомства Гаука» — вопрос не особенно актуальный. Такие институции учреждаются не снизу, а сверху. Куда важнее на данном этапе перемещение всей темы в центр общественного внимания. Для этого программа реформирования режима доступа к архивам и вообще актуальность этого ресурса должна быть, во-первых, внятно прописана (по аналогии с тезисами из предыдущей главы), а во-вторых — включаться в программу партий и политических движений.

Исторические исследования

Исследование «Какое прошлое нужно будущему России» наглядно показало масштаб запроса на развитие инициатив, связанных с местной низовой памятью. Местные власти и активисты могут разрабатывать этот ресурс, ссылаясь на то, что в Москве это становится все более заметной модой.

До последнего времени такие центры памяти образовывались стихийно в качестве частных инициатив и существовали без серьезной финансовой и информационной поддержки. Сегодня в регионах России существует несколько десятков музеев, так или иначе посвященных истории советского террора. Обычно это экспозиции, существующие на базе местных краеведческих музеев или общеобразовательных школ (как упоминавшийся музей в поселке Тугач), но нередко это целиком частные музеи. Лишенный в настоящий момент помещения Музей туристического клуба «Лидер», созданный Иваном Игошиным в якутском поселке Хандыга, существует виртуально, в виде сайта [497] Ходулова Ю. Музей ГУЛАГа — пока только виртуальный // Интернет-газета «Якутия». 25.05.2017. http://gazetayakutia.ru/muzej-gulaga-poka-tolko-virtualnyj/. ; музей, основанный Иваном Паникаровым в поселке Ягодное Магаданской области, располагается в его квартире [498] Старикова Н. Иван Александрович Паникаров: К 60-летию со дня рождения // Время и события. Календарь-справочник по Дальневосточному федеральному округу на 2015 год. Хабаровск: ДВГНБ, 2014. С. 297–300. ; Народный музей репрессий в городе Сусуман, экспозицию которого собрал Михаил Шибистый, разместился в городском торговом центре [499] Осенева С. Не заблудиться в настоящем // Моя родина Магадан [без даты]. http://www.kolymastory.ru/glavnaya/eho-dalstroya/ne-zabluditsya-v-nastoyashhem/. . Однако в последние годы ситуация меняется. В 2015 году по инициативе московского Музея истории ГУЛАГа эти музеи организовали Ассоциацию музеев памяти [500] Сайт ассоциации: http://memorymuseums.ru/. , чтобы делиться опытом, проводить общие конференции, вместе искать финансирование и привлекать к своей работе экспертов и СМИ.

На базе некоторых из таких музеев могут существовать целые исследовательские центры. Так, на подмосковном Бутовском полигоне активно действует Мемориальный центр, среди задач которого — подготовка полноценного музея и полной базы данных пострадавших, собрание архива воспоминаний о преследованиях христиан в советское время и изучение международного опыта обустройства «мест памяти». Также Бутово — пример мемориала, вокруг которого существует сложившаяся культура коммеморации со стороны родственников убитых, многие из которых приезжают сюда регулярно.