Александр Даллин - Захваченные территории СССР под контролем нацистов [Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945] [litres]

Не все в Берлине, тем более в армии, были убеждены в этом. Аграрная реформа была всего лишь небольшим шагом навстречу ожиданиям крестьян. Основную причину ее принятия, если говорить о долгосрочных планах нацистов, предельно кратко определил официальный эксперт Шефольд, который помогал разработать декрет: было необходимо найти modus vivendi (временное соглашение), приемлемое как для немцев, так и для советского крестьянства. Это был, по существу, компромисс между экономистами, многие из которых преувеличивали объективные препятствия на пути реприватизации, и политиками, многие из которых неохотно соглашались с необходимостью «отхода» от колхозной системы.

Сходство низшей стадии «нового порядка» – общины – с советским колхозом дало немецким критикам реформы дополнительные аргументы. Директор Института Ванзе под эгидой СС М. Ахметели вскрыл все недостатки аграрной реформы в критической брошюре. «Первая из трех форм организации крестьянства, намеченных реформой, не более чем… артель, основная форма большевистского коллектива; в такой форме колхозы существовали в Советском Союзе с зимы 1929/30 г. в качестве, собственно говоря, государственной организации… 1) Провозглашение приусадебного участка частной собственностью крестьянина вовсе не означает фундаментального изменения в современном положении крестьянского хозяйства, так как колхозник всегда смотрел на эту землю как на свою собственность; 2) Освобождение владельца небольшого участка от налогов не имеет ничего общего с базовым изменением в структуре колхозов… 3) Увеличение приусадебного участка ставится в зависимость от того, что крестьянин обязывается продолжать работать в общине, выполняя тот же объем работы. Это условие соблюдалось и при большевиках… 4) Вопрос частного владения домашним скотом, который содержится за счет колхоза… не имеет большого значения для крестьянина, пока у него нет собственной кормовой базы… 5) Система вознаграждения за трудодни остается… полностью без изменений».

Вторая стадия – земледельческое товарищество – означала уже более значимый разрыв с колхозным типом сельского хозяйства. Однако переход к товариществу происходил медленно и так и не был завершен. Даже на этой стадии немецкий надзор и контроль (по крайней мере в теории) был крайне жестким; еще надо было посмотреть, будет ли довольно крестьянство. Что касается третьей стадии – частного хозяйства, то этот вопрос был еще в области мечтаний. В то время как авторами и сторонниками реформы было торжественно объявлено, что она состоялась, представители организаций, далеких от нее в политическом плане, таких как русский отдел МИД и СС, пришли к заключению, что она стала событием позорным.

Слом советской системы получения и распределения сельскохозяйственной продукции заставил немцев по-новому ее организовать. Были созданы корпорации для оккупированного Востока, действовавшие в качестве единственного доверенного лица или посредника рейха. Наиболее важной из них было центральное торговое общество «Восток» [Zentral-handelgesellschaft Ost, сокращенно ZO или ZHO] по сбыту сельскохозяйственной продукции и снабжению сельского хозяйства. Это была государственная корпорация, обладавшая монопольным правом, которая действовала под руководством экономического штаба «Восток». Ею была организована сеть сотен управлений, контролировавших работу персонала организации, – около миллиона местных жителей. В ее задачу входили прежде всего заготовка, перевозка и сбыт сельхозпродукции с оккупированного Востока, а также управление сельскохозяйственными предприятиями и молокозаводами и снабжение советских крестьян оборудованием и потребительскими товарами. Основным «покупателем» была, конечно, германская армия. Смешение военных, гражданских и экономических функций и низкая квалификация персонала организации серьезно мешали эффективности работы ЦТО «Восток». Однако эта корпорация имела значительные прерогативы; на пике своей деятельности она управляла свыше 4 тысячи заводов. Некоторые из ее немецких спонсоров с гордостью указывали, что ЦТО «Восток» не является капиталистической организацией и что доходы этой корпорации никогда не шли частным предпринимателям. Наоборот, Берлин смотрел на нее как на источник доходов, которые могли бы компенсировать часть военных расходов.

Специальная корпорация [Landbewirtschaftungs-Gesellschaft Ukraine, сокращенно LBGU] взяла на себя управление совхозами, а позднее осуществляла общий технический контроль над земледельческими товариществами на Украине. Аналогичная организация появилась в рейхскомиссариате «Остланд». К концу 1942 г. они контролировали свыше 3 тысяч совхозов в качестве государственных уполномоченных.

Наряду с колхозами основным типом хозяйств на селе в Советском Союзе был совхоз. Он также прекрасно отвечал целям нацистов. По сути, совхоз, большое хозяйство с наемными сельскими работниками, полностью соответствовал немецким представлениям об идеальной колониальной плантации. Немцы упорно считали, что большое хозяйство более эффективно, чем разделенное на множество мелких частных хозяйств. Небольшое число немцев смогло бы его легко контролировать, и в будущем он мог быть примером при создании больших немецких хозяйств, которыми владели бы или управляли государство, или СС и армия, или отдельные немцы. Конечно, СС подвергали жесткой критике аграрную реформу за преступный провал плана по созданию немецких хозяйств на Востоке, «организации поместий в опорных пунктах для контроля над сельской местностью».

Если в рейхе не раздавалось голосов протеста против полной трансформации колхозов в совхозы, то чиновники, занятые решением практических вопросов на местах, хорошо представляли себе тот хаос, к которому приведет подобное решение. Оно могло не только затруднить работу немецкого персонала и учреждений, но снизить производство сельскохозяйственной продукции и вызвать сильное недовольство крестьян. Поэтому статья Ц декрета 15 февраля 1942 г. предусматривала, что во главе совхозов, «как бывшей собственности [советского] государства», необходимо поставить «немецкую администрацию» и переименовать их в государственные хозяйства – Staatsguter, что, собственно говоря, уже имело место.

Гитлер запретил, пока идет война, передавать права собственности в оккупированной России отдельным немецким гражданам. Лишь только войска на фронте могли участвовать в разделе трофеев. Большинство совхозов осталось в руках германского правительства. Об их будущей судьбе и контроле над ними в настоящем широко не говорили. Это объяснялось в большой мере опасением Берлина дать этим повод для советской контрпропаганды. Вот как этот вопрос объясняется в следующей немецкой директиве: «Это признак плохого понимания политической обстановки, когда в немецких публикациях сообщается об образовании новых государственных хозяйств. Вражеская пропаганда обвиняет немецкую администрацию в желании возродить в деревне старые поместья, а вместе с ними рабство. Крестьяне на оккупированных территориях, однако, в результате длительной эволюции своих взглядов стали заклятыми врагами старого помещичьего строя. Если бы им стало известно об организации новых совхозов, это вызвало бы недоверие у сельского населения и даже поддержку с их стороны вражеской пропаганды».