Дарина Григорова - Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим

Идея В.В. Путина поддержать единый «канон» [414] Путин поддержал идею единого «канона» преподавания истории России. // РИА Новости http://ria.ru/society/20130329/929918860. html. преподавания истории ошибочна: канон не допускает альтернативных взглядов, а история, как и другие гуманитарные дисциплины, призвана формировать критическое мышление, а не политкорректное клакерство, скорее всего, предложение останется частью административной экзотики постсоветской России. Даже директивный патриотизм в постсоветской России, все концепции патриотического воспитания с 2001 г. до наших дней [415] Государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001 – 2005 годы». // Российская газета, http://www.rg.ru/oficial/doc.postan_rf/122_l. shtm. Концепция патриотического воспитания граждан Российской Федерации http://gospatriotprogramma.ru/the-concept-of-patriotic-education-is-the-basis – of-the – state-program-/ the-concept-of-patriotic-education-of-citizens-of-the-russian-federation.php/the-concept-of-patriotic-education-is-the-basis-of-the – state – program – / рискуют остаться только на бумаге, несмотря на стремление Владимира Путина быть последователем политической философии Александра Солженицына, направленной на «сбережение народа», но ведь народ этот — русский народ — не евразийский, а европейский.

Не случайно понятие «евразиец» естественно лишь для жителей Казахстана [416] Выступление Нурсултана Назарбаева в МГУ им. М.В. Ломоносова. 1994. http://veurasia.org/nazarbaev_msu_1994/ , в отличие от России и Беларуси. Без русского культурного влияния, которое ещё с XIX в. европеизировало Восток и было главной миссией России, Казахстан оставался бы Азией и не был бы Евразией, в то время как Беларусь, с её славяно-балтийской культурой, служившая медиатором между Россией и Европой, разграничению «Восток — Запад» предпочитает «Север — Юг», отсюда и понятие «Северная Евразия».

Если для России и Беларуси «евразийское» начало всего лишь внешнеполитический вектор или геополитическая идентичность, то для Казахстана это одновременно как геополитическая, так и национальная идентичность. Постсоветская модель евразийской интеграции имеет, прежде всего, прагматический и геоэкономический характер, допуская различие в партнёрах, которые не только равнозначны в рамках ЕЭС (Евразийского экономического союза), но и проводят самостоятельную внешнюю политику. Именно поэтому было бы неправильно называть ЕЭС неосоветским образованием, это своего рода постсоветский вариант глобализации по-русски, или по-евразийски.

Модель глобализации по-английски убедительнее всего нарисовал Герберт Уэллс в своей брошюре «Новый мировой порядок», которая была написана в самом начале Второй мировой войны (1940). Выдающийся фантаст представляет новый мировой порядок как «практическую унификацию», «конец исторического периода суверенных государств», «эпоху перестройки» и «фундаментальной необходимости в революционной реконструкции». «Революция» для Уэллса — явление, не столько овеянное ореолом романтической идеализации, сколько неизбежность перемен в виде «глубочайшей социальной революции, даже более глубокой, чем революция коммунистов в России» (последняя, по его мнению, провалилась из-за «нетерпения, насилия… интеллектуальной недостаточности»), «космополитической революции мирового коллективизма, как единственной альтернативы хаоса» и с «декларацией прав человека» [417] H.G. Wells. The New World Order, 1940. http://www.telelib.com/ authors/W/WellsHerbertGeorge/prose/newworldorder.index.html .

Но для Герберта Уэллса «коллективизм» синонимичен «глобализму», глобализму по-английски. Сквозь красивые конструкции нового мирового порядка, стоящего на страже прав человека, проступает новое перераспределение земных богатств или очередная реколонизация, которую мы наблюдаем и сейчас, в эпоху «глобализации». Сам Уэллс в книге «Россия во мгле», написанной им на основе личных впечатлений о большевистской революции, признаёт и так объясняет причину разочарования на Западе Октябрём 1917 г.: «Крах цивилизации в России и её замена деревенским варварством на долгие годы отрежет Европу от богатых недр России, от её сырья, зерна, льна и т. д. Страны Запада вряд ли смогут обходиться без этих товаров. Их отсутствие неизбежно приведет к всеобщему обеднению Западной Европы» [418] Россия во мгле. // Собрание сочинений в 15-ти томах. Том 15. Москва, 1964, с. 99. http://lib.ru/INOFANT/UELS/russia.txt .

Колониально-потребительское отношение Запада к Востоку (России-Евразии) не изменилось и после окончания холодной фазы Холодной войны (использую термин «фаза», так как Холодная война никогда не прекращалась, после 1991 г. она просто была трансформирована в геополитическое противопоставление и конкуренцию, это явление неизбежно для истории международных отношений, оно может делиться на фазы, но не имеет финала). Евразийский проект постсоветской России — это реакция на сохранившийся стереотип колониально-потребительского интереса к Востоку и ответ на глобализацию по-английски (по-американски), с одной стороны, а с другой — своеобразная евразийская (ЕЭС) редакция глобализации по-европейски (ЕС).

Восприятие Евразийского экономического союза (ЕЭС) в качестве неосоветского проекта — это, с одной стороны, плод «русского комплекса» Запада (Россия огромна, загадочна, непредсказуема), а с другой, вопрос конкуренции, экономической и геополитической, в борьбе за ресурсы богатейшего региона — Евразии. Герберт Уэллс описывал этот комплекс британцев как «хроническую русофобию, порождённую их огромными приобретениями на Востоке» [419] H.G. Wells. The New World Order, 1940. .

В России, в свою очередь, начиная с XVIII в., с периода её европеизации и модернизации при Петре I, существует зеркальный «европейский комплекс». Европа — прежде всего как понятие культурное — всегда служила ориентиром для национальной идентификации русской общественной мысли как с положительным (западники-либералы), так и с отрицательным (славянофилы, консерваторы-почвеники, западники-социалисты) знаком. Эта своеобразная интеллектуальная шизофрения борьбы «восточного» и «европейского» в национальном самосознании русской интеллигенции составляет неотъемлемую часть и современной России.

Евразийская геополитическая идентификация России связана и с реакцией на неолиберальную стихию обезличивания наций, традиционного семейного уклада как нормы поведения. В этом отношении Восток, будучи важным составляющим компонентом России и консервативным хранителем патриархальных устоев общества, даже после её модернизации за годы Советской власти в стиле «Белого солнца пустыни», не в состоянии воспринять подобную неолиберальную попытку разрушить национальную идентичность и переформатировать её в идентичность корпоративную, как и обезличивание семьи в атомизированном обществе «эльфов», «кончит» и др. подобных им персонажей, типичных в Евразии только для шоу-бизнеса и чуждых существующим общественным нормам.