Юрий Поляков - В зоне риска. Интервью 2014-2020

– А на творческом поприще у России что? Какие-то «Война и мир», «Тихий Дон» и так далее ожидаются?

– С этим не очень хорошо, потому что, к сожалению, 25 лет наша власть финансировала писателей исключительно такой, я бы сказал, западно-либеральной ориентации. Она их пестовала, кормила, но в это же время всячески как-то держала в чёрном теле писателей государственно-патриотического направления. Кончилось это истерикой наших театральных руководителей по поводу якобы существующей цензуры. Я, кстати, когда в Питере была встреча с Владимиром Владимировичем Путиным, ему отправил записку – после выступления Евгения Миронова, который там стал рыдать, что закрыли рок-оперу «Иисус…» в Омске. Там же, на заседании, выяснилось, что закрыли её потому, что на представление купили всего сорок билетов. Видимо, слишком много стало этих рок-опер. Любителей не набирается. Я написал: Владимир Владимирович, вы всё-таки приходите в Театр сатиры на мой спектакль «Чемоданчик», поставленный Александром Ширвиндтом. (Главный герой этой комедии – президент России, причём женщина, у которой украли… «ядерный чемоданчик». – А. Г. ) И вы убедитесь, что у нас в стране нет никакой цензуры!

Но некоторые тревожные симптомы есть: в результате всей этой кампании сняли с работы почему-то не тех, кто боится цензуры, а Светлану Врагову в Театре «Модерн», которая осмелилась на страницах «Литературной газеты» покритиковать культурную политику московского правительства.

– Это не Путин… Скажите, а президент так и не пришёл на ваш «Чемоданчик»?

– Нет, вот ждём. Надеемся, что придёт и убедится, что цензуры у нас в стране нет. Но это первое завоевание.

А второе завоевание – озаботиться поддержкой вот этой патриотически настроенной части деятелей культуры, где есть очень талантливые люди. И тогда нам не придётся хвататься за голову, смотря фильмы вроде «Викинга».

– Понял.

– Викинги у нас в стране назывались варягами. Понятно, что этот фильм снимается на экспорт. А на экспорт у нас идут только фильмы и спектакли, где Россия, неважно, современная или историческая, показана как сборище нечистоплотных уродов…

– Спасибо! С наступившими!

Книга Юрия Полякова «Работа над ошибками» впервые выходит на чешском языке в издательстве Acropolis. Переводчика выбирали на специальном конкурсе, который провели представительство Россотрудничества в Чехии и российская организация «Институт перевода». «Пражский телеграф» встретился с известным писателем и главным редактором «Литературной газеты».

– Почему для первого перевода в Чехии выбрали повесть «Работа над ошибками», ведь книга была издана ещё в 1986 году, а не какое-то более новое произведение?

– Мне кажется, повесть не устарела. Известный фильм «Географ глобус пропил», хоть он и снят гораздо позже по роману Алексея Иванова, написанному через двадцать лет после «Работы над ошибками», практически полностью повторяет мой сюжет. К тому же школьные проблемы – весьма консервативны. Когда «Работа над ошибками» вышла, книга имела большой резонанс. По её мотивам поставили блестящий спектакль в Театре юного зрителя, потом её экранизировал на студии имени Довженко режиссёр Андрей Бенкендорф. В фильме, кстати, дебютировал ведущий актёр Театра имени Вахтангова Евгений Князев.

Впрочем, весь этот процесс с выбором книги и её переводом был для меня самого полной неожиданностью. Я только полгода назад узнал, что в Праге провели специальный конкурс по выбору переводчика.

– На какие ещё языки переведены ваши книги?

– Около двадцати языков. В Словакии есть переводы романов «Козлёнок в молоке» и «Замыслил я побег…». В Сербии и Венгрии очень много переведено, в Армении и Китае – почти всё.

– В Китае?!

– С Китаем вообще сложилась уникальная ситуация. Мой роман «Замыслил я побег…» издали на китайском в 2003 году, и он был признан лучшим переводным романом года, я даже получил по этому поводу роскошную вазу. Так вот, на следующий год мне позвонил мой переводчик, профессор, и сказал, что издательство «Народная литература» совершенно счастливо, так как им заказали дополнительный тираж. Выяснилось, 3 тысячи экземпляров закупил ЦК КПК и раздал в качестве учебного пособия сотрудникам различных структур, работающих с Россией. То есть, они справедливо решили, что роман даёт куда более полную информацию о том, что произошло у нас до и после развала СССР, нежели любая страноведческая и политологическая литература, ведь моя семейная эпопея охватывает полвека жизни страны.

– Несмотря на то, что в Чехии впервые перевели вашу книгу, вы часто здесь бываете…

– Регулярно езжу в Карловы Вары. А впервые я побывал в Праге в 1974 году, будучи студентом. Как отличника, меня включили в группу по обмену: к нам приезжала Пражская школа педагогики, а потом наш пединститут послал человек 30 в Чехию. Целый месяц мы колесили по стране, роскошная была поездка. Впрочем, тогда ещё свежи были воспоминания о 1968 годе, поэтому, заплутав в улочках Праги, дорогу я спрашивал на немецком. Когда я захотел познакомиться на улице с хорошенькой чешкой, она лишь фыркнула в ответ. И вот мне интересно: если Чехия захочет выйти из НАТО, и озабоченные союзники введут к вам войска, вы обидитесь на США и ФРГ так же, как в своё время на СССР? Можете не отвечать…

– В апреле будет 16 лет, как вы возглавляете «Литературную газету». За это время она сильно поменялась…

– «Литературная газета», когда я пришёл туда в 2001 году, почти прекратила своё существование, тираж составлял несколько тысяч. До меня она была «истошно либеральной», и читатели от неё почти отказались. К 2001 году нормальные люди от российской версии либерализма отвернулись, и тиражи либеральных изданий серьёзно упали. Мы реанимировали газету, сделав её центристской с уклоном в просвещённый патриотизм. Надеюсь, в Чехии слово «патриот» никого не смущает. Мы сумели поднять тираж: до кризиса 2008 года он держался на уровне 100 тыс. экземпляров. Для сравнения газета «Культура» выходила тиражом 20 тысяч. Сейчас интерес к бумажной прессе падает, и тираж наш сократился до 40 тысяч экземпляров. Но зато у нас неуклонно растёт подписка на сайт. В нынешних условиях – это естественно. Всё больше пользователей обращаются к электронным носителям, внуки мои вообще только с планшетов и читают.

– Как вы выживаете?

– Раньше за счёт подписки и тиража. У нас рекламы в понимании «Коммерсанта», конечно, нет. Нет у нас и тайных доброжелателей, которые есть у любой прессы, оппозиционной Кремлю. Ведь эта оппозиционность очень хорошо оплачивается. Кремль в этом отношении гораздо экономнее, даже скупее. Основным источником дохода для газеты сейчас являются гранты на различные культурологические проекты. Например, «Культура Подмосковья» делается на грант московского правительства. «Литература Тавриды» – это президентский грант. Проект «Современная литература Армении» оплачивается армянской диаспорой. И таких приложений у нас около 10. Например, много лет мы печатали переводы национальных писателей в рамках проекта «Многоязыкая Россия». Почему-то думают, что в России все пишут только на русском. Между тем, на национальных языках создаётся громадный пласт литературы. А язык – это самость народа, тот код, без которого нет национальной культуры. Как только утрачивается язык, вопрос ассимиляции решается через одно-два поколения. Хотя есть исключения: армяне, евреи…