Георгий Алексеев - Разведке сродни

Что же получается? Мы говорим, что с каждым годом должен расти материальный достаток людей. А бригадиры ущемляют сами же себя. Может, я тут что-то не понимаю, но я не уверена, что эти люди умеют жить. Для чего они это сделали? Чтобы заработать славу? Чтобы о них писали в газетах? А что им сказали в семьях? Пусть кто-нибудь на дискуссии ответит на эти вопросы…»

С нетерпением ждали первых откликов на письмо и нашу программу. А тем временем рождались новые тревоги, появлялись новые сомнения: а вдруг обывательски настроенная часть населения навяжет нам свою позицию, посмеется над нашим наивно «провокационным» вопросником? Конечно, достойный отпор есть кому дать — из «Комсомолки» обещали прислать члена редколлегии, гарантировали поддержку партийные идеологи. Но ведь вся суть в том, чтобы сами участники — юноши и девушки — сумели развенчать мещанскую сущность формулы «надо уметь жить». Наберется ли достаточное количество неравнодушных и убежденных бойцов-единомышленников, которые смогут аргументированно разоблачить обывательские выпады, если таковые будут?

Но вот в «Молодой ленинец» пришли первые отклики. Многие читатели с ходу поняли смысл затеваемого разговора, полностью разделяли тревогу по поводу мещанско-обывательских извращений в сознании некоторых граждан. Почти каждый вечер мы с Володей Десятериком отправлялись в какое-нибудь молодежное общежитие и затевали мини-диспуты. Молодежь с большим интересом готовилась участвовать в необычной дискуссии, а у нас день ото дня крепла уверенность, что преобладание сторонников нашей, коммунистической, морали будет обеспечено. И тогда появилось новое беспокойство: если соберутся сплошь единомышленники, будет ли о чем им спорить, не сведется ли все к подтверждению мнений одних другими? Но ведь каждый мыслит по-своему, убеждали мы друг друга, у разных людей различные точки зрения и на борьбу с мещанской психологией.

И вот наступил день, вернее, вечер дискуссии. Диктор радиоузла парка культуры зазывал посетителей в «зеленый театр», подбрасывая различные спорные точки зрения, взятые из писем-откликов в «Молодой ленинец», а также из наших мини-диспутов в общежитиях. Такие, например: «Девчата из строительного треста № 17 утверждают: «Все, кто имеет свои машины, живут только для себя. Они наживаются с помощью личных машин». Можете ли вы согласиться с их мнением? А один молодой специалист выразился так: «Трудно быть честным человеком, имея низкий заработок…» Какова ваша точка зрения?»

К началу дискуссии буквально все места были заполнены. Володя Десятерик открыл встречу.

— Ну, кто самый смелый? Просим на трибуну!

Первым вышел Константин Дубовой, аспирант университета, и сразу задал полемический тон:

— «Надо уметь жить», — говорит одна дама. Она торгует газированной водой, но бездельнику сыну подарила «Москвича». Солидный здоровый мужчина полгода работает, полгода отдыхает. У него жена, дочь-школьница, дочь-студентка, домработница. И он гордо хвастает: «Надо уметь жить…» «Надо уметь жить», — говорит мужчина с портфелем. Когда в сорок первом ему принесли повестку из военкомата, он срочно «эвакуировался» на чердак. Пришли оккупанты, — и он ходил по городу с этим портфелем. Вернулись наши, — у него в руках все тот же портфель, с которым он живет припеваючи. Приспособленцы всегда «умеют жить». А вот мы с вами, товарищи, не умеем толково, с пользой для себя и окружающих прожить то количество лет, которое нам отпущено. Мы не умеем как следует работать, не умеем отдыхать…

Протестующие возгласы с мест.

Дубовой. — …Мы не умеем мечтать. Трудно встретить юношу, который бы фанатично был предан идее, овладевшей им…

Голос. — Есть! Есть такие и немало…

Можно было понять протестующую реакцию собравшихся на речь с явным налетом нигилизма. Легче всего встать в позу нравоучителя, третейского судьи и раскладывать по полочкам проявления безнравственности, приспособленчества, протекционизма. А кто будет вести с этим борьбу? Превратившись в архивариуса человеческих пороков, подняв, как говорил Маяковский, «скулеж»: то плохо и другое плохо, — так и самому можно скатиться в трясину скепсиса.

— Есть одержимые люди! — убежденно возразила инженер Людмила Сахнова. — Я стремилась попасть в проектный институт, где работаю сейчас и получаю моральное удовлетворение. Мой оклад небольшой по сравнению с окладом других специалистов. В другом месте могла бы получать больше, но разве в этом счастье! Однажды мне поручили запроектировать промежуточные опоры для пятидесятиметрового моста. Все, кажется, предусмотрела до мелочей, но не могла спокойно спать, пока не надвинули эти опоры: а так ли все рассчитала, не допустила ли какой ошибки? Ведь в мостостроении даже малый просчет может привести к человеческим жертвам. И когда по мосту прошли первые тяжеловесные автомобили с прицепами и все оказалось хорошо, я поняла, каким безграничным бывает счастье.

Ощущение счастья, полноты жизни… В чем они? Люда Сахнова своими размышлениями задела за живое собравшихся. Потянулись руки, ведущим понесли первые записки с просьбой дать слово, с вопросами, комментариями.

На трибуну поднялся комсорг цеха с завода имени Бабушкина Федор Наливайко.

— Полностью согласен с предыдущим оратором. Но добавил бы, что подлинное счастье можно испытать, когда бескорыстно служишь людям. Вот — два примера. Многие, наверное, читали в «Молодом ленинце» статью мастера из Кривого Рога для дискуссии «Маневры Петра Рябкова», — тряхнул он перед собой газетой.

Речь в ней шла о том, как молодой специалист техник-металлург Рябков под влиянием жены пытался нечестным путем получить квартиру. Втроем (с маленьким ребенком) занимали комнату. На заводе-то Петр работал без году неделя, а жена Катя, тоже молодой специалист, сидела дома — шила по частным заказам. Словом, преимуществ перед другими — никаких. С помощью мелких услуг начальнику цеха Рябков сумел за год подняться по служебной лестнице от диспетчера до старшего мастера на удивление всем кадровым рабочим. А чтобы «ухудшить» свои жилищные условия, вызвал Катину мать из другого города и срочно прописал в своей комнате. По рекомендации начальника цеха цехком включил Рябкова в список первоочередников. Одни возмущались, другие дивились «маневрам» Петра, а он самодовольно посмеивался: «Надо уметь жить…». Близилась пора вручения ключей новоселам, и Катина мать отбыла к себе домой. И тут… сменили начальника цеха, новый посоветовал цехкому перепроверить жилищно-бытовые условия. Пришла комиссия к Рябковым, и обнаружилась афера… Новый список очередности вывесили на видном месте. Свою фамилию Петр Рябков обнаружил в самом конце…