Гвидо Кнопп - CC – инквизиция Гитлера

Но почему он все-таки сделал стремительнейшую карьеру в «Третьей империи»? Потому что Гитлер искал таких людей и тянул за собой к власти. Глава партии не нуждался в неудобных и самостоятельных, как братья Штрассеры, а желал верноподданнически преданных, в высшей степени исполнительных и, по возможности, не самостоятельных. Исходя из этих требований, Гиммлер являл собой прямо-таки идеальный прототип тоталитарного исполнителя.

6 января 1929 года Гитлер назначил его на пост рейхсфюрера СС, а к концу года количество членов военной организации СС увеличилось более чем в четыре раза и составило свыше 1000 человек. Гиммлер выработал расистские требования к претендентам при вступлении в ряды СС и тем самым придал своему войску привлекательность мнимой элитной структуры. Новый шеф СС направил всю свою энергию на воплощение в жизнь мечты юности — самураи, римские преторианцы (телохранители), каста Кшатрия. Кандидаты для службы в войсках СС должны были быть «хороших кровей», иметь рост минимум 170 см и отвечать определенной категории расовых критериев (типов):

— «чисто нордический»;

— «преимущественно нордический или (вест)фальский»;

или

— «с легкой, примесью эльпийского, динарического, средиземноморского».

Тот, кого обмерщики на приемных (вербовочных) пунктах СС вносили в графу «Помесь», — «преимущественно восточного или эльпийского происхождения» или даже «не европейского происхождения», не имел шанса быть принятым в члены СС. Гиммлер лично просматривал лица претендентов на моментальных фото, сделанных специально для него. Кстати, сам он был бы сразу отклонен из-за малого роста. Итак, в самом начале истории войск СС на первом месте стояло слово «селекция».

Жесткая процедура у железнодорожной платформы концлагеря Аушвиц, во время которой эсэсовские врачи отбирают прибывающих евреев на принудительные работы или для немедленной «особой обработки», есть тоже извращенный элемент ранней процедуры отбора в ряды Черного ордена. Биологическая селекция была, собственно, основным варварским принципом лжеучения национал-социализма. Это касалось и невест членов СС.

В приказе Гиммлера о помолвках и свадьбах от 31 декабря 1931 года предписывалась предварительная биологическая проверка невест в расовом управлении СС. И только в том случае, если невеста была «здорова, детородоспособна и в расовом отношении, по меньшей мере, равноценна», рейхсфюрер СС давал личное разрешение на свадьбу.

После разрешения новобрачные попадали под наблюдение, потому что рождение детей вменялось в обязанность молодоженам. Часть денежного довольствия не выплачивалась бездетным членам СС и, как планировал Гиммлер, браки таких семей в будущем подлежали расторжению через 5 лет после свадьбы.

Он всегда повторял в своих речах, что желает поощрять «деторождение», чтобы вновь «воспроизвести германскую расу в полной чистоте».

Морским офицерам Гиммлер заявил: «Я поставил перед собой практическую задачу — с помощью внешнего отбора по установленным образцам посредством длительных нагрузок через жестокий, без человеческих эмоций отсев, через искоренение слабых и негодных извлечь новый германский корень человеческого рода».

Индивидуальные желания, любовь, личное счастье, то есть основные вопросы человеческого достоинства и цивилизации, в расчет при этом не брались, а осуждались как нечто «сентиментальное» и «декадентское». Бред Гиммлера преследовал одну цель: сохранение и улучшение «расы». Но из каких соображений сотни тысяч немцев следовали этому примитивно-дарвинистическому учению, можно объяснить лишь одним — иррациональными устремлениями той эпохи.

Рост авторитета Черного ордена, как казалось наблюдателям, происходил непрерывно и без лишнего шума. После того как подразделения СС на деле доказали свою преданность руководству национал-социализма во время бунта части берлинских штурмовиков СА в 1931 году, Гитлер наградил их почетными кортиками с выгравированным на них изречением: «Эсэсовец, твоя честь — это верность!».

Этот пароль стал формулой клятвы войск СС в целом, фатальным заклинанием, которое вело к злоупотреблениям и гибели. Нет больше в жизни места для критики, для другого мнения, для совести. Теперь все отчетливее понимал и сам Гитлер, какую ценность представляют для него люди в черных мундирах. Долгое время все выглядело лак, будто он не ценил по заслугам шефа СС, которого Рем называл «лицемером», не имевшим фронтового опыта и не нюхавшим революционного запаха конюшен. Однако предстоящий тяжелый кризис «движения» должен был изменить это в самой драматической форме, а Рему, старому покровителю и другу Гиммлера, предстояло стать жертвой этой недооценки, как и Грегору Штрассеру, второму бывшему наставнику Генриха Гиммлера. Жестокие и точно рассчитанные операции СС по уничтожению политических противников, проведенные во время изоляции СА летом 1934 года, выдвинули Гиммлера в ряды ближайших пособников Гитлера.

Не рейхсвер, провоцировавший нанесение ударов по народной армии Рема, извлек для себя выгоду от коричневой «варфоломеевской ночи», а лейб-гвардия «Мертвая голова». Совершенные ею убийства были щедро вознаграждены.

Гитлер вывел подразделения СС из организационного подчинения частям СА и превратил их в самостоятельную структуру внутри партии НСДАП. А сам Гиммлер по властным полномочиям постепенно становился вторым лицом в империи. После «захвата власти» Гитлером 30 января 1933 года он, в тесной связке со своим подручным Рейнхардом Гейдрихом, очень ловко пролез на ключевые позиции в новом государстве. Сперва в Баварии, затем в масштабе всей страны прибирали к рукам один за другим рычаги исполнительной власти. В полицейских участках и концлагерях гон теперь задавали эсэсовцы. Основные инструменты диктаторской власти концентрировались в руках Гиммлера. Произвол, насилие и запугивание сограждан входили в его компетенцию. В 1936 году этот процесс нашел свое временное завершение. Рейхсфюрер СС стал в одном лице и начальником всей немецкой полиции. И хотя он принял на вооружение добрый и понятный людям пароль из арсенала Веймарской республики: «Полиция — твой друг и помощник», его стиль работы был совершенно иной.

«Если параграф закона противоречит нашим действиям, то меня это совершенно не волнует», — специально рисовался он, выступая с трибуны в «Академии германского права».

«Для выполнения моих задач я делаю главным образом то, за что могу ответить по совести, выполняя работу для фюрера и народа, и что соответствует здравому человеческому смыслу. И абсолютно никакого значения не имеет то, что некоторые люди поднимали шум по поводу нарушений законов. Наоборот, своей работой мы закладывали основы нового права, жизненного права немецкого народа».