Гвидо Кнопп - CC – инквизиция Гитлера

Кредо Гейдриха: верность, требовательность, непреклонность, жестокость…

Что значила жестокость к врагам империи, можно проследить на примерах боевых действий и карательных акций оперативных отрядов Гейдриха в Польше. В первые три дня войны в Главное управление службы безопасности поступили многочисленные донесения об арестах в Польше. Но особенно ужесточились действия оперативных отрядов СБ после так называемого «Бромбергского кровавого воскресения» 3 сентября, когда погибла группа этнических немцев Польши. Теперь в приказах шла речь о «решительном подавлении разгорающегося сопротивления поляков» вплоть до массовых расстрелов. А через два дня, 5 сентября, в здании ратуши Бромберга были расстреляны 50 поляков. 7 сентября в ходе публичных расстрелов заложников погибли 400 человек. На жалобы со стороны вермахта о произвольных расстрелах поляков Гейдрих отделался замечанием, что, по его мнению, наоборот, «все идет там слишком медленно». 200 расстрелов в сутки «недостаточно», — говорил он. И далее: «Простых людей мы будем щадить, а вот дворяне, попы и евреи должны быть уничтожены». Он знал, что на войну можно списать любые операции по массовым расстрелам поляков.

Согласно протоколу, Гейдрих заявил начальникам отделов Главного управления службы безопасности в Берлине: «Руководящая верхушка польского населения должна быть полностью обезврежена. Остающиеся нижние слои населения не нуждаются ни в каких социальных школах и будут подавляться в иных формах». В соответствии с этим руководящая прослойка населения подлежала отправке в концлагеря. Евреев следовало согнать в специальные гетто в городах, чтобы лучше осуществлять за ними контроль, а затем организованно депортировать.

В условиях войны Гейдрих чувствовал себя комфортно, как рыба в воде. Он теперь единолично распоряжался жизнью и смертью сотен тысяч людей. На примере Польши Гейдрих сам разрабатывал планы действий оперативных отрядов СБ, порядок «народного землевладения», которое в общем определил для Польши Гитлер. Гитлер давал общее направление, а Гиммлер и Гейдрих осваивали его, конкретизируя своей неутомимой «деятельностью».

Раз в неделю Гейдрих приезжал из Польши в Берлин, докладывал начальству о проделанной работе, настаивал на необходимости увеличения числа расстрелов на местах и ставил в известность начальников отделов о программе гигантского переселения людей, предусмотренной для Польши.

Прежде всего и, по возможности, в кратчайшие сроки, все евреи, проживающие в бывших западных районах Польши, подлежали насильственному переселению в немногие, легкодоступные для транспорта города «остаточного польского государства». В этих городах евреи должны были концентрироваться в отведенных для них гетто до тех пор, пока не будут приняты практические меры по реализации строго засекреченных планов (то есть конечной цели). Повсеместно в остаточном польском государстве, которое затем стало называться «генерал-губернаторством», возникли гетто. Оперативные отряды СС, органы полиции и службы безопасности приступили к насильственному изгнанию людей на новые места жительства, где и были решены, вопросы их размещения и питания.

С началом войны террор осуществлялся Гейдрихом с помощью созданного им Главного имперского управления безопасности (ГИУБ) с резиденцией в Берлине на. улице Принц-Альбрехтштрассе, 8. Это новое творение Гейдриха включало в себя тайную государственную полицию (гестапо), уголовную полицию (Крипо) и организованную по партийному принципу Службу безопасности (СБ), компетенция и главные задачи которых, собранные образно говоря, в один кулак, повышали эффективность надзора и преследований. Особенно это касалось 4-го отдела, в состав которого входил и «еврейский подотдел» Эйхмана. Этот отдел снискал себе страшную репутацию «центра террора», гнезда преступников-канцеляристов.

Но Гейдриху, этому вероломному бюрократу-убийце с началом войны, не сиделось в кабинете. Шеф ГИУБ хотел лично влиять на ход военных событий. Он участвовал в боевых действиях в Польше — летал на боевых самолетах стрелком-пулеметчиком, а позже самостоятельно как летчик-истребитель. Профессия летчика, как и фехтование, была его самым большим увлечением.

С 1936 года, когда полиция стала централизованно подчиняться Гиммлеру, а единоначалие Гейдриха распространилось на всю территорию, в его распоряжение был выделен четырехместный служебный самолет. Каждое утро перед началом рабочего дня он обучался летному делу у своего пилота. Быстро освоив «горки», «бочки» и «спирали», Гейдрих, рисковый по натуре, часто выделывал опасные трюки в небе, сидя за штурвалом самолета. Когда ему служебный самолет стал казаться маленьким, он начал тайно, без ведома начальников тренироваться на боевых самолетах, используя для этого аэродром в Штаакене под Берлином.

«Однажды, — вспоминала Лина Гейдрих, — он посадил самолет в Вернейхене на полевом аэродроме летчиков-истребителей. По его распоряжению туда тайком доставлялись ему на подпись служебные бумаги. В тесном подземном бункере он проводил совещания с приезжавшими к нему офицерами службы безопасности».

С растущей тревогой следила семья за рискованным увлечением Гейдриха. Гиммлер тоже стал проявлять беспокойство, когда один из адъютантов Питлера погиб в самолете. В мае 1937 года он письменно запретил Гейдриху «управлять самостоятельно самолетами, находясь на действительной военной службе», поскольку «полеты требуют постоянной тренировки, которая отсутствует из-за больших перерывов в управлении машинами».

Этот запрет, видимо, очень задел самолюбие Гейдриха, но не помешал ему продолжать полеты, и даже добиться получения официальных документов на право управления боевым самолетом. Бюрократ Гейдрих искал непосредственной встречи с противником в воздухе. Во время захвата Норвегии он управлял самолетом Me-109. В то время как заместитель Гитлера Рудольф Гесс взял на себя загадочную миссию, посадив свой самолет в Англии, Гейдрих принимал участие в разведывательных полетах над Соединенным Королевством. При нападении на Францию он оказался в воздухе над Бельгией и Нидерландами рядом с пилотами британских ВВС. Презирая смерть, Гейдрих чувствовал себя неуязвимым и в кабине самолета.

«Пожалуйста, поверьте мне, сорняки живучи и так быстро не гибнут», — начеркал он 5 мая 1940 года на почтовой открытке Гиммлеру и подписал: «Ваш верный и благодарный Гейдрих».

Снова и снова могущественный шеф службы безопасности и гестапо пускался в рискованные авиаавантюры, постоянно пребывая в поиске самоутверждения и надеясь получить орден как удачливый летчик-истребитель. Боевые награды очень высоко котировались в военных кругах СС.