Гвидо Кнопп - CC – инквизиция Гитлера

Формально к «войскам СС» стал относиться и лагерный персонал после его подчинения Главному управлению СС. Дивизия Эйке должна была не только усиливать боеспособность «войск СС», но и служить своеобразным полигоном на передовой для охранников лагерей, которые могли расширить ассортимент насилия и закалиться в боях, чтобы вернуться к «внутренним врагам» с приобретенным фронтовым опытом. Как установил писатель Мирослав Карны, была налажена регулярная ротация между частями СС «Мертвая голова» и боевыми соединениями СС таким образом, что свыше 60 000 эсэсовцев-фронтовиков несли службу охранниками в концентрационных лагерях. С лета 1944 года в охранные части СС стали переводиться военнослужащие вермахта, получившие ранения или относящиеся к старшему возрасту.

Исключительно большие потери в частях «Мертвая голова», вызванные непрофессиональным руководством подразделениями и дилетантством в боях, повлекли за собой острую нехватку охранного персонала. Поэтому к службе в лагерях стали привлекаться наряду с престарелыми членами общих формирований СС даже полицейские и сотрудники общественной администрации, а потом все больше этнические немцы и под конец иностранные добровольцы и местные коллаборационисты.

Кроме концлагерей империи, где большая часть заключенных гибла от холода и голода, издевательств, принудительного труда, расстрелов и смертельных инъекций, СС создали во время войны на территории Польши самые настоящие «фабрики смерти». Их единственной целью было индустриальное истребление людей (в Белцеке, Собиборе, Треблинке, Челмно). Там совершали преступления люди, которые еще в мирное время набили руку на насильственном умерщвлении неполноценных с рождения детей, неизлечимо больных и умственно отсталых взрослых («Акция Т4»). И не все из них имели членские билеты СС. Майданек и Аушвиц являлись как концлагерями, так и центрами массового уничтожения, хотя постоянно находились в ведении СС. Обе эти фабрики смерти имели в своих комендатурах около 300 профессиональных убийц, которые непосредственно управляли процессом массового уничтожения. Не в пример охранникам СС, эти нелюди были строго засекречены и находились в полной изоляции от внешнего мира, поскольку «промышленное» истребление миллионов должно было совершаться в глубокой тайне.

Концлагерь Аушвиц-Биркенау стал синонимом промышленного холокоста. Но и за линией фронтов «Плана Барбаросса», где было начато систематическое истребление с помощью расстрелов, так называемый «дикий холокост», свирепствовали не только эсэсовцы. В состав «оперативных групп», направленных в прифронтовые районы для уничтожения десятков тысяч людей, прежде всего, евреев, «Орден» Гиммлера направил лишь незначительную часть исполнителей преступлений. Складывалось впечатление, что вербовка рекрутов в «элиту СС» не была такой уж необходимой, если оказалось легко найти и других людей, готовых к совершению массовых убийств, поскольку к расстрельным командам относились подразделения, ничего общего не имевшие с СС. Здесь речь идет о батальонах полиции порядка (Орпо). К 500 полицейским порядка, которые сначала были приданы оперативным группам СС, прибавились еще 5500 полицейских сразу после нападения на Советский Союз. Эти батальоны полиции готовности, находившиеся на казарменном положении, частично состояли из людей старшего возраста, которые уже не могли быть призваны в вермахт, а также из завербованных в 1939 году добровольцев, которые, чтобы уклониться от военной службы в преддверии надвигающейся войны, решили стать полицейскими.

Офицеры и младшие командиры являлись опытными работниками полиции. Многие из них были «вполне нормальными людьми», как называет их американский историк Кристофер Браунинг в своей работе с таким же названием. Эти полицейские прошли двухмесячные курсы по подготовке к выполнению специфических задач на территории Советского Союза.

Когда они выбирали карьеру полицейского, никто из них не мог и предполагать, что наступит день, который превратит их в исполнителей преступной оккупационной политики. Тем не менее они смирились с системой планомерной ликвидации «врагов государства». Чтобы лучше координировать «взаимодействие» СС и частей полиции, Гиммлер и Гейдрих придумали специальную должность «старшего фюрера частей СС и полиции».

Этому начальнику стали подчиняться и командиры оперативных групп СС на фронтах. Одним из них был начальник немецкой уголовной полиции (Крипо) Артур Небе. Хотя он имел офицерское звание СС, однако по натуре был до мозга костей полицейским.

Вообще-то, люди, которые возглавили оперативные группы СС, представляли собой странную, разношерстную горстку ликвидаторов. Одни вообще не были членами СС, другие стали ими каким-то загадочным, подозрительным образом.

Среди них были академики, некоторые с двумя докторскими степенями, чиновники министерств, протестантский священник и даже оперный певец.

Прирожденный полицейский Небе еще в годы Веймарской республики носился с навязчивой идеей не только одолеть преступность как таковую, но и выкорчевать ее с корнями из жизни современного общества.

Как полицейский, разочаровавшийся в людях, он нелестно отзывался о правах буржуазной свободы. Собственно говоря, он не был национал-социалистом по идеологическим соображениям, но в значительной мере разделял догмы партии НСДАП. Он фанатично утверждал, что преступность может быть «устранена биологически», что «уголовника необходимо лишить возможности распространять в народе свою дурную наследственность, а тем более плодить преступников». По мнению Небе, убить «нежелательную жизнь» — это не только допустимо, но исполнено здравого смысла. Как шеф имперского управления уголовной полиции он оказывал «техническую» помощь при умерщвлении инвалидов, предоставлял химические средства для отравления и удушения их смертельными газами.

Почему Небе добровольно решил возглавить оперативную группу «Б», неизвестно. И нет никаких документов на этот счет. Неужели он хотел этим жестом произвести благоприятное впечатление на Гейдриха? Доказано, что он страдал «прямо-таки неизлечимым честолюбием». За четыре месяца, в течение которых он возглавлял свою оперативную группу, были уничтожены более 45 000 человек.

С августа 1941 года Берлин ежедневно получал радиограммы от начальников оперативных групп об обстановке на местах и проделанной работе. В так называемых «донесениях по существу» подробно излагались «трудовые достижения» особых и оперативных расстрельных команд. Согласно им оперативная группа «А» к 15 октября 1941 года успела уничтожить 118 430 евреев и 3 387 «коммунистов». В результате спровоцированных погромов в Латвии и Литве были убиты 5500 евреев. Начальник оперативной группы-3 штандартенфюрер Карл Егер подготовил итоговый отчет о своих деяниях, который из-за циничной скрупулезности вошел в историю холокоста как «рапорт Егера», и отправил его в Берлин. В этом рапорте от 1 декабря 1941 года он подробно докладывал своему начальству, что ликвидировано 137 346 евреев.