Алексей Иванов - Быть Ивановым. Пятнадцать лет диалога с читателями

Вы можете не соглашаться со мной: я не претендую на объективность. Когда я сам прорывался, несколько известных людей обрисовали мне технологию работы писателя («ты должен давать два небольших романа в год, иначе тебя не возьмут»); эта технология мне не понравилась, и я ей не последовал — и оказался прав (опубликовав два романа в 2003 году, следующий роман я сдал только в 2006-м, но меня не забыли читатели и от меня не отказались издатели).

С той стратегией, которая вам нравится, вы тоже можете оказаться правы, а я со своим мнением пойду лесом. Дело житейское. Но продолжайте стучать во все двери. Как говорится, бог помогает упрямым. Моё упрямство заключалось в том, что я продолжал писать другие романы. А Илья Стогов, например, с одним романом обошёл два или три десятка издательств — и пробился. Может быть, я бы поступил так же, как он, но в моём городе не было двух десятков издательств.

Так что если ваше негодование объясняется вашим несогласием с моим мнением, то это правильно. А если оно объясняется моим отказом помочь фактически, то вы напрасно расходуете душевную энергию.

И совет всё тот же: ищите человека, который проведёт вас в издательство.

С той стратегией, которая вам представляется верной, вы можете оказаться правы, а я со своим мнением пойду лесом. Дело житейское. Но продолжайте стучать во все двери. Бог помогает упрямым

Из частных характеров, образов, персонажей и их поступков вы выводите важные глобальные вещи — вопросы Добра и Зла, Любви, борьбы в душе человека, темы Родины, Бога. Это непостижимый для меня процесс движения писателя от частного к общему. От мелких (как будто бы) людей с мелкими же (казалось бы) страстишками вырастают большие, основополагающие ценности. В итоге я, читатель, прихожу к тому, что начинаю думать о вещах, о которых в повседневной суете забываешь. В чём секрет? Как вам удаётся этого достичь?

Большое спасибо. Мне очень приятно было это прочитать. Хотя я не знаю, как вам ответить. Чисто технически это выглядит так. Я всегда определяю для своих героев их отношение ко всем этим важным вещам. Если герои попадают в ситуацию выбора или если им приходится поступать вопреки своим убеждениям, они — и я — поневоле начинают рассуждать. То есть технически я ставлю героев в ситуацию психологического дискомфорта от сверхбытовых обстоятельств. Конечно, этим ответ на ваш вопрос не исчерпывается, но вряд ли я могу что-нибудь добавить.

Как оценить свои работы, когда все журналы и издания отвергают их и ты не знаешь, в чём проблема: ты плохо сделал, ты слишком вызывающий для них или они сами недостаточно хороши, чтобы оценить твои вещи? Я уверен, что вы сталкивались с этим в начале своей карьеры.

К сожалению, неприятие — норма профессии писателя. Даже если вы напишете «Гамлета», за которого вам дадут сразу две Нобелевские премии, всё равно найдётся немало читателей, которые назовут вас бездарем и графоманом.

Если вы написали так, как и задумали, и вы это ясно понимаете, то незачем тратить время для оценки своего произведения. Незачем искать в нём недостатки или даже «выдумывать» их, чтобы объяснить себе отношение иных читателей. Хорошее произведение всегда вскрывает комплексы читающего, и вы как автор вместо самосовершенствования будете заниматься психоанализом неизвестных вам людей. Поэтому лучше поступать иначе. Ставьте себе более сложные художественные задачи в новом произведении, вот и всё. Решив эти задачи, вы укрепите уверенность в себе, а уверенность в себе позволит вам быть стойким к негативу.

В общем, ищите возможности для издания и не ориентируйтесь на чужие вердикты. К сожалению, в нашей литературной жизни уже нет «компетентного мнения» (то есть консолидированной оценки профессионалов) и нет взаимосвязи между качеством произведения и издательской политикой.

Хороший роман всегда вскрывает комплексы читателя. Будете искать объяснения читательскому негативу — потратите силы на бесполезный психоанализ чужих и неизвестных вам людей

Буду рад, если вы ответите на несколько моих нудных вопросов.

1. Что появляется раньше: концепция (идея), символ или сюжет? Что вас побуждает начать работать над большим произведением? У меня — идея. И мне кажется, что такой подход губителен. Мучаюсь над писательской стратегией, поэтому интересуюсь вашим методом.

2. Создаёте ли вы план произведения? Если да, то чему больше уделяете внимание: сюжетному ходу, описанию героев? Или оставляете заметки о том, что обязано появиться в романе?

3. Что делать с историей, которая, кажется, проявляется на бумаге, но вдруг выцветает, перестаёт интересовать? История плохая или я недисциплинированный? Бывает у вас такое? Как вы боретесь с этим?

Понимаю, что вопросы слишком «интимные» для писателя, но ощущаю непреодолимое желание их задать.

Ничего «интимного» в ваших вопросах нет. Нормальные вопросы для человека, желающего работать профессионально. Но я могу ответить, исходя лишь из собственного опыта. Не знаю, насколько он полезен или репрезентативен.

1. У меня всё начинается с символа, то есть образа. Потом — концепция, потом — сюжет. Приведу в пример роман «Ненастье». Сначала был образ «гражданской крепости» — двух высоток, захваченных афганцами. Потом — концепция: «ментальные ловушки, одинаковые для человека и для общества». Потом — сюжет: история (в общем приближении) екатеринбургского Союза ветеранов Афганистана. К работе меня тоже побуждает идея. Образов и сюжетов много, а важная идея — редкость.

2. Да, я делаю план. Он весь посвящён сюжету. План и идея вместе формируют систему образов — это происходит само собой, в процессе работы. Разумеется, параллельно записываю всё, что может пригодиться: всякие детали, повороты, мысли, выражения. Изначально план не должен быть слишком подробный, и по ходу дела он редактируется, но не кардинально.

3. Роман — дело долгое, и писать — не читать. Любая история время от времени вдруг «выцветает». Это неприятная, но нормальная фаза работы. Потом всё возвращается. Фазу «выцветания» я игнорирую. Если работаешь с полной отдачей, на качестве текста «выцветание» не сказывается. А часто бывает даже наоборот: беспокойство и тревога заставляют работать с ещё большим напряжением — тебе самому трудней, но текст лучше.

А вот с «одержимостью» — если пишете роман — будьте осторожнее, потому что можно потерять управление романом.