Катерина Андреева - Беларуский Донбасс

В общей сложности, по данным пресс-службы «Азова», через год после начала войны количество иностранцев в полку не превышало 25 человек. По нашей информации, около десятка были из Беларуси. В тот период беларусы именно тренировали новобранцев, но поехать на передовую на легальных основаниях не могли, ведь в Нацгвардию (напомним, ей с осени 2014-го подчиняется «Азов») иностранцев еще не принимали. Закон, разрешающий брать на службу в Нацгвардию граждан других государств, Порошенко подписал только 27 декабря 2015 года. Естественно, об их возвращении в Беларусь речи не шло — КГБ провел обыски по месту жительства в том же 2015-м, по горячим следам. Официального документа о возбуждении уголовного дела родным беларуских инструкторов-«азовцев» не вручали, но риск оказаться в тюрьме на много лет действительно очень высок (подробнее о методике преследования добровольцев см. главу 17).

В начале 2017-го, во время обострения в районе Авдеевки, некоторые экс-бойцы «Азова», не пожелавшие присоединиться к Нацгвардии или перейти в ВСУ, отправились на фронт в составе тактической группы «Беларусь». Поехал и Илья. Это был его последний выезд на передовую. «Я полностью отошел от военного дела», — говорит он. 24-летний доброволец женился на украинке, живет в Киеве и подрабатывает на стройках. Отношения с Гротом и другими беларусами дали трещину: они поссорились и больше не общаются. Как объясняет Илья — «по многим причинам».

Артем (Грот) тоже женился на киевлянке, с которой познакомился во время ротаций. Его родители на свадьбу из Минска не приехали. Тяга Артема к военному делу оказалась куда сильнее, чем у Ильи. В феврале 2015 года в интервью «Нашей Ніве» он с юношеским задором говорил про свои планы на будущее: «Собираюсь воевать, участвовать во всех военных конфликтах… В мире есть куча мест, где можно воевать за добро». Позже Артем подписал контракт с ВСУ. В феврале 2019 года во время выполнения боевого задания в Луганской области он получил тяжелое ранение от взрыва мины. Ему оторвало ступню, и, чтобы предотвратить гангрену, медики ампутировали часть ноги.

На вторую половину 1990-х — начало 2000-х пришелся расцвет протестного молодежного движения в Беларуси. На политическую арену вышел «Молодой фронт» — он до сегодняшнего дня остается самой известной молодежной оппозиционной организацией. Беларуское общество в те годы еще не боялось открытого противостояния с властью. Локомотивом этой борьбы стала молодежь. Первые массовые протесты вспыхнули весной 1996 года в преддверии подписания Ельциным и Лукашенко договора о создании «Сообщества России и Беларуси». Национально ориентированной частью общества это было воспринято как угроза суверенитету. Десятки тысяч человек регулярно выходили на улицу, не боясь брутальных разгонов. Эти события вошли в историю как «Минская весна». Протесты носили ярко выраженный антироссийский, антиимперский характер. Главное требование — предотвратить интеграцию с Россией, «ползучий аншлюс», как говорили участники демонстраций, и добиться отставки «промосковского ставленника» Лукашенко. Однако надежды «Минской весны» потерпели крушение — в 1997-м президенты подписали договор о союзе Беларуси и России. А Лукашенко закрепился во власти на столько лет, на сколько протестующие даже не могли себе представить.

Из уличных акций второй половины 90-х выросли будущие лидеры оппозиции. Совсем юные активисты, сплоченные борьбой за независимость страны, в 1997 году решают создать свое движение — «Молодой фронт». Власти, естественно, отказывают им в регистрации, поэтому МФ официально регистрируется в Чехии. В Беларуси же вплоть до конца 2018-го в Уголовном кодексе существовала статья 193.1 «Деятельность от имени незарегистрированной организации», которая предусматривала до двух лет лишения свободы. Именно по ней подверглись преследованию лидер МФ Дмитрий Дашкевич и его соратники.

В условиях прессинга со стороны властей авторитет движения, тем не менее растет. В 2008 году в «Молодой фронт» приходит минчанин Эдуард Лобов. Он недавно демобилизовался со «срочки» в десанте, где успел получить 10 суток гауптвахты за листовки против дедовщины. Лобов активно подключается к движению и вскоре возглавляет минский филиал МФ. В Беларуси приближаются очередные президентские выборы, Лукашенко баллотируется на четвертый срок.

Многотысячной Плошчы-2010 [49] Плошча — аналог киевского Майдана в Минске. предшествовала «либерализация», во время которой Лобов и сотоварищи успели провести несколько акций, в том числе антироссийского характера. Для МФ по-прежнему было актуально неприятие как режима Лукашенко, так и путинской России. Власти знали, что на вечер дня голосования, 19 декабря, в центре столицы намечена демонстрация против фальсификации выборов. И «Молодой Фронт» собирается быть в авангарде этого протеста. Неудивительно, что «молодофронтовцы» первыми и попали под каток репрессий. Вечером 18-го числа, Лобова с Дашкевичем на улице остановили неизвестные, попросили закурить, а потом затеяли потасовку. В итоге милиция задержала активистов якобы за уличную драку. 24 марта суд признал Лобова виновным в «особо злостном хулиганстве» и приговорил к 4 годам колонии усиленного режима. Дашкевичу дали 2 года общего. Потерпевшие (те самые «избитые прохожие») так и не появились в зале суда — они давали показания из отдельной комнаты. Беларуские правозащитники были убеждены: вся история с дракой — спланированная провокация спецслужб с целью закрыть за решеткой актив МФ. Лобова и Дашкевича признали узниками совести. По словам самого Лобова, в 2011 году администрация тюрьмы неоднократно пыталась уговорить его написать Лукашенко прошение о помиловании, однако он каждый раз отказывался. Попытки прекратились. «Увидели, что перевоспитать невозможно и отстали», — позже объяснял Эдуард.

После Плошчы начались повальные аресты активистов. Нескольких «молодофронтовцев» осудили за участие в массовых беспорядках. В отличие от Лобова и Дашкевича, их соратники Владимир Яроменок и Алесь Киркевич прошение написали и вышли на свободу. Анастасия Положанко — будущая супруга Дмитрия Дашкевича и его заместительница в МФ — тоже была арестована на следующий день после Плошчы и отпущена на свободу через два месяца. Только спустя шесть лет она призналась, что в день освобождения подписала документ о сотрудничестве с КГБ. Взамен чекисты пообещали ей облегчить участь Дашкевича. Тогда же аналогичную бумагу подписал еще один «молодофронтовец», Николай Демиденко, который тоже не раскрывал этот факт широкой общественности вплоть до 2017 года. Оба утверждали, что им ни разу не приходилось выполнять каких-либо заданий спецслужб.