Дарья Златопольская - Важные вещи. Диалоги о любви, успехе, свободе

У меня был в жизни период, когда я садился вечером и составлял списки, что я должен сделать. Позвонить тому-то, заехать туда-то, поговорить о том-то, прочесть сценарий, который я не хочу читать, потому что знаю, что он плохой, но я обещал… Я вычеркивал из списков то, что сделал, но тут же дописывал еще десять пунктов. Вдруг я понимал, что это никогда не кончится. И тогда я говорил: стоп, а что из этого списка я хочу сделать? Чаще всего оказывалось, что практически ничего. Один пункт из двадцати пяти. И я стал задумываться на эту тему.

Д. З. В фильме Франсиса Вебера «Игрушка», где вы играете главную роль, очень сильно чувствуется драма, которая скрыта за юмором. Это фильм, который мы очень любим в России.

П. Р. Главная тема этого фильма довольно жестокая, что не помешало Франсису снять комедию: в картине много смешного. Но если пересматривать сцены фильма одну за другой, то можно увидеть, что главный сюжет картины – это реванш, отмщение угнетенных.

В фильме есть такой эпизод: главный редактор газеты, правая рука президента Рамбаль-Коше, показывает своему шефу макет номера, который должен выйти на следующий день, и в этом номере напечатаны фотографии полуголых женщин. Президент спрашивает редактора: «Вы считаете, что это хорошо? Это интересно читателю?» Редактор отвечает: «Но с этим газету будут лучше раскупать». И тогда президент неожиданно говорит своему редактору: «Раздевайтесь!» Тот в недоумении: «Что, простите?» – «Раздевайтесь!»

Редактор понимает, что при любом неповиновении президент запросто выгонит его с работы, и он выполняет приказ – снимает пиджак, брюки. И тогда президент произносит страшную фразу, которую я часто повторяю в разных случаях. Он говорит: «Так кто же из нас хуже? Кто чудовище? Я, приказавший вам скинуть брюки, или вы, готовый оголить свой зад?» И всю жизнь я стою перед этим выбором: спускать штаны или отказаться это делать.

Я не хотел терять свою индивидуальность, приспосабливаться к обстоятельствам, быть как все. Я имею в виду начало моей артистической жизни. Теперь все полностью поменялось. Сейчас СМИ и критики смотрят на меня под другим углом и отзываются о моем творчестве совершенно иначе. Но вначале они обращались со мной как хотели, и все эти их «его большие голубые глаза…» меня очень раздражали.

Да, иногда мне приходилось делать трудный выбор. Например, я снялся в фильме режиссера Марко Пико «Облако в зубах». Я очень люблю этот фильм и свою роль, но она не имела успеха у зрителя, потому что он не был готов видеть меня в новом образе. Для меня трудный выбор – это когда у меня нет желания играть роль или когда я берусь за роль в трудном кино у режиссеров, несправедливо называемых маргинальными. Но в такой ситуации я, пожалуй, оказываюсь не очень часто.

Д. З. Вы упомянули фильм Константина Худякова «Успех» [26] «УСПЕХ» Фильм режиссера Константина Худякова вышел в 1984 году. Это история московского режиссера Геннадия Фетисова (его играет Леонид Филатов), ставящего в провинциальном театре чеховскую «Чайку». Актеры театра возлагают на столичного мастера большие надежды, но с некоторыми из них Фетисов, в силу бескомпромиссного характера, вступает в конфликт. Немолодой и не слишком одаренный актер (его играет Лев Дуров), снятый Фетисовым с роли Тригорина, умирает. Спектакль имеет огромный успех, но героя Филатова мучают сомнения в правильности того, что он сделал. В фильме также заняты Алиса Фрейндлих, Вацлав Дворжецкий, Александр Збруев, Лариса Удовиченко. , который я тоже очень люблю. В фильме перед героем, молодым режиссером Фетисовым, которого играет Леонид Филатов, встает дилемма: снимать ли с роли пожилого артиста, который на эту роль не годится. Это мирный и трогательный артист, которого режиссер фактически убивает. А вы бы сняли с роли человека, который, как вы понимаете, испортит вам ваш великий спектакль?

В. Г. Я вам расскажу большой секрет. Очень большой. Хотите?

Да.

У меня есть фильм «Маленькая принцесса», о девочке. На роль мисс Минчин, хозяйки пансиона, была утверждена Маргарита Терехова. Ей уже сшили парик, костюмы. Через два месяца должны были начаться съемки. И вот я звоню ей как-то и говорю: «Маргарита, приезжайте на студию. Мне очень важно попробовать одну сцену, где вы должны подыграть Насте Меськовой. Я очень хочу попробовать это до съемки». Она говорит: «Володечка, ну зачем я туда потащусь? И потом, я не хочу подыгрывать этой девочке». У меня внутри все похолодело. Я говорю: «Маргарита, поймите, мы все должны работать на эту девятилетнюю девочку. Это фильм про нее. И как вы не будете помогать? Давать за камерой реплики будете только вы и никто другой». – «Ой-ой-ой, я тебя умоляю, только не делай из этого проблему». Я спрашиваю: «Вы серьезно говорите?» Маргарита отвечает, что абсолютно серьезно.

Я положил трубку. Собрал группу и назвал фамилии трех актрис, которых надо срочно вызывать, выяснить занятость. В их числе была Алла Демидова. Мы были знакомы, и я ей позвонил, сказал, что хочу передать ей сценарий. Слышу в ответ: «Володечка, не получится, я уезжаю в Израиль, у меня антрепризные спектакли». Но я уговорил ее прочитать. Ей отвозят сценарий, она ночью читает, утром я звоню. История ей понравилась, – с удовольствием, говорит, взялась бы. Я уточнил, когда она уезжает, и попросил приехать в Шереметьево на два часа раньше. Она приезжает на два часа раньше, и с нее снимают все мерки – и для парика, и для костюма. Все, говорю, вы утверждены. Она только спросила, не сумасшедший ли я. А я говорю: «Мы вас ждем. Вы приезжаете, и мы начинаем съемку». И так все и произошло.

А как вы Тереховой сказали?

Сложно было. Но я объяснил, почему, и что, и как. Она этого, конечно, никак не ожидала.

Я впервые об этом рассказываю. Но, понимаете, вы спросили меня, и это ответ на ваш вопрос. Я бы поступил так, потому что личная лояльность в творчестве недопустима. Компромиссы потом могут вырасти в гигантскую проблему. Нельзя этого делать, просто нельзя. Как замечательно говорил Тарковский: «Какое «авторское кино»?! Восемьдесят человек дербанят твой замысел». Авторское кино будет, когда присоединят клемму к вашей душе и клемму к моему сознанию. Я сяду в кресло и буду вам показывать кино – вот оно будет авторское. А когда восемьдесят человек мне говорят, что это невозможно, что на это нет денег, – это не авторское кино. Остаются крохи от замысла. Поэтому в режиссуре нельзя уступать ни крошечки.

Д. З. Вы говорили о том, что стремление к успеху может помешать таланту раскрыться. Вы считаете, что надо подавлять в себе это стремление?