Майкл Давидоу - Третье советское поколение

Каждое поколение по-своему оценивает одни и те же события и факты. Так, например, я вижу в нашей действительности достижения, которых может не замечать молодежь. Я родился в ветхом деревянном доме, в котором не было никаких удобств: водопровод был проведен только в 1937 году, а газ подключили в 47-м. Теперь этого дома, как и десятков тысяч подобных ему, уже нет. Сегодня в Москве никто не живет в таких примитивных условиях и мало кто знает, что такое печное отопление. А я помню, с каким трудом доставались нам дрова: приходилось самим ходить в лес, рубить деревья, доставлять их домой, просушивать, колоть… Поэтому, оценивая сегодняшний день, я всегда имею в виду вчерашний. Молодежь же не видит в настоящем контраста с прошлым, поэтому достижения, ну хотя бы в решении жилищного вопроса, ей кажутся чем-то само собой разумеющимся.

— Многие молодые люди сравнивают свои жилищные условия с теми, какие, по их мнению, существуют на Западе для людей среднего достатка, и делают вывод об отставании Советского Союза в этой области, — добавил я.

Засурский согласился со мной.

— Некоторые молодые люди судят о Западе по кинофильмам, по всякого рода рекламной продукции да по разодетым туристам. И вот появляется далекий от действительности образ. Они ведь никогда не видели ни нищенских лачуг Алабамы, ни потерявших всякую надежду найти работу молодых негров в гетто крупных городов, ни проявлений ненависти и насилия, о масштабах которых они и не догадываются.

— Вот теперь мы с вами и подошли к вопросу о долге советских журналистов, — сказал я. — Перед вами стоит очень сложная задача: убедить людей, которые никогда на себе не испытывали безысходности безработицы, унизительного расизма, страха за завтрашний день, тирании крупных корпораций — одним словом, господства монополистического капитала, — в том, что капиталистический образ жизни по самой своей сути антигуманен.

Засурский задумался:

— Вы затронули очень интересный и важный вопрос. В 30-х и 40-х годах мы решали крайне трудные, но предельно ясные проблемы. А сегодня мир стал несравненно сложнее. До войны СССР со всех сторон находился в капиталистическом окружении. Сложнее, разветвленнее стал и сам социализм. Существование социалистического содружества стран с различным уровнем развития выдвигает новые проблемы, никогда прежде не решаемые на земле. Растут ряды стран, освободившихся от колониальной зависимости. В ходе их развития формируются национальные особенности социализма. Да и в капиталистических странах видение социализма далеко не однородно…

— Теперь нам приходится распознавать, где настоящий социализм, где фальшивый. Это, — добавил я, — не просто для тех, кто свое понимание социализма основывает, не отдавая себя в этом отчета, на искаженном представлении о новой общественной формации. Не способствуют правильному пониманию социализма и трудности в жизни отдельных стран, например, в Польше. Разумеется, этим вовсю пользуется буржуазная пропаганда. Положение в мире осложняется и из-за как никогда реальной угрозы ядерной катастрофы. Стоящие у власти в цитадели капитализма бряцают оружием, неистово желая остановить ход истории, повернуть ее вспять.

— Да, это представляет собой самую серьезную опасность. Конфронтация может привести к катастрофе, — согласился Засурский. — Альтернативой ей должна стать всеобщая борьба за мир, объединяющая все нации и государства. От гибели человечество может спасти лишь мирное сосуществование, и спасение должно быть выше всех идеологических противоречий. Но это не означает ликвидации борьбы между социализмом и капитализмом. С одной оговоркой, это должна быть борьба идей, а не ядерных средств уничтожения. Да, обстановка в мире сегодня намного сложнее, чем в прошлом. Это и составляет одну из главных трудностей, с которой нынешние журналисты, особенно молодые, сталкиваются в своей деятельности. Простого решения этой проблемы не существует. Журналистика всегда была одной из самых ответственных профессий. И может быть, ее ответственность никогда не была так высока, как сегодня. Мы откровенно говорим: мы учим наших студентов марксистско-ленинскому, классовому подходу ко всем событиям. Учим применять марксизм-ленинизм не как догму, а в конкретной связи этой науки с современным этапом развития отдельных стран и международных отношений. А научить всему этому непросто. Кроме того, наши студенты должны быть готовы к еще одной реальности нынешнего мира. Реальности нашей внутренней жизни. Наш народ достиг больших успехов не только в сфере производства материальных благ, но и в подъеме образовательного и культурного уровня. Однако некоторые журналисты явно недооценивают своего читателя, продолжая писать по старинке, прямолинейно истолковывать описываемые события. Наша партия выступает за новую, современную журналистику, без формализма и штампов. И мы обязаны внести свой вклад в ее развитие.

Однажды, когда срок моего пребывания в СССР уже подходил к концу, раздался телефонный звонок.

— Ваша просьба удовлетворена, — сообщили мне.

— Какая просьба? — осведомился я.

— Вы ведь говорили, что хотели бы провести один день с советскими военнослужащими? Так что завтра рано утром будьте готовы.

Группа офицеров ожидала нас у ворот. Высокий полковник при нашем появлении встал по стойке «смирно» и по-военному приветствовал нас, а молоденький офицер вручил мне букетик цветов. Среди встречавших меня я увидел генерал-полковника Давида Абрамовича Драгунского, героя Великой Отечественной войны, дважды Героя Советского Союза. По русскому обычаю мы обнялись. Генерал Драгунский возглавляет Высшие офицерские курсы «Выстрел», которые за 60 лет своего существования выпустили многих прославленных командиров.

— Начнем с того, что покажем наши «военные секреты», — сказал Драгунский. — А потом разговаривайте с молодежью сколько душе угодно. Подходит?

— Замечательно! — ответил я.

«Военными секретами» оказались учения, проведенные со скрупулезной точностью. Затем в комнате, выходящей окнами на площадку, где только что проходили учения, собрались вокруг большого прямоугольного стола человек 25 молодых офицеров, одетых в зеленую полевую форму.

— Я приехал к вам совсем не затем, чтобы обсуждать увиденное мной только что, — сказал я, показывая на «поле боя». — Я приехал, чтобы обсудить, как вы, советские люди в военной форме, и мы, американцы, можем сделать так, чтобы то, чему я сейчас был свидетелем, никогда не стало ничем иным, кроме как учениями. И более того, как добиться наступления такого дня, когда и в учениях не будет необходимости.