Джоби Уоррик - Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

Джаюси надзирал за работами, как ревностный маэстро. Он разъезжал на своем “опеле” от одного склада к другому, чтобы избежать переговоров по телефону — телефонный звонок могли перехватить. Между визитами он проезжал через весь Амман, чтобы лично собрать информацию о потенциальных мишенях: штаб-квартира Мухабарата; королевский дворец и комплекс придворцовых зданий; посольство США; новый торговый комплекс “Мекка” — пять этажей магазинов и ресторанов.

Обнаружив, что может перемещаться по всей Иордании без помех, Джаюси за несколько недель до назначенного на середину апреля дедлайна расслабился. Печально известный своей любовью к сладкому, он наведывался в кондитерские лавки за кнафе, похожими на канноли трубочками со сладким сыром и с хрустящим покрытием из длинной лапши. Потом он начал обдумывать более рискованный тур: посетить район, где жил прежде, и повидать супругу. Женщина понятия не имела, что ее муж в Иордании, а Джаюси хоть и жаждал воссоединения, но был достаточно осторожным, чтобы понимать: любая попытка увидеться с женой будет замечена и доведена до сведения Мухабарата.

В конце концов для истосковавшегося Джаюси любовь оказалась сильнее осторожности. В начале апреля он отправил одного из своих заместителей понаблюдать за семейным домом. Заметив жену Джаюси (она как раз возвращалась домой после визита к родителям), посланец подъехал к ней на машине и представился. Оба о чем-то коротко переговорили, и женщина скрылась в доме. Когда она появилась снова, с ней были сумки и трое детей на буксире.

Планы Джаюси начинали обретать форму, а теперь и жена поможет ему скоротать время до дня, когда все будет готово.

До намеченной даты, когда следовало доставить по назначению мощную бомбу Заркави, оставалось меньше двух недель.

Ловушки начали срабатывать почти одновременно. От отдаленных городов и дальних пригородов столицы информация, пульсируя по невидимой сети, потянулась к оперативному центру Мухабарата. Сенсоры агентства сначала засекли детали странной головоломки вроде исчезновения в один день целой семьи известного агентам соратника Заркави, палестинца по имени Джаюси. Самого джихадиста не видели в Иордании уже несколько лет. Неужели он тайком перевез семью в Ирак?

Более серьезная улика лежала на столе Абу Мутаза, молодого офицера из отдела по борьбе с терроризмом. Абу Мутаз пытался наставить Заркави на путь истинный, после того как тот по амнистии 1999 года вышел из тюрьмы. Спустя почти пять лет Абу Мутаз был уже капитаном с подчиненными и кругом задач, которые распространялись на офисы разведслужбы по всей стране. И вот в один из офисов, в Ирбиде, городе возле сирийской границы, стали поступать донесения об иностранцах с огромными суммами наличных и весьма специфическим списком трат: небольшое число подержанных, но крепких легковых машин и грузовиков и съем складских помещений, расположенных подальше от домов и пешеходных дорог.

Абу Мутаз кропотливо изучал подробности. Загадочные покупатели вели себя достаточно странно, чтобы вызвать интерес у местных жителей, и подозрения начали углубляться. Рутинные попытки установить личность приезжих окончились ничем. И вообще, вскоре стало ясно, что настоящими покупателями были не они. “Использовали подставных лиц, — заключил Абу Мутаз. — И мы не знаем, кто стоит за всем этим”.

Сотрудники Мухабарата взяли одного из торговых посредников — местного автомобильного брокера лет сорока, который в прошлом попадал в неприятности из-за теневых сделок. Со времени своих прежних трений с законом он исправился и даже стал религиозным, хотя и не фанатиком. Когда к нему явились из Мухабарата, он перепугался и одним духом выложил все, что помнил о человеке, который нанял его купить “шевроле-каприс”. “Я даже не взял комиссию!” — твердил брокер.

Однако имена, которые он сообщил, оказались фальшивыми, а нацарапанные им телефонные номера больше не обслуживались. Единственной надежной зацепкой для Мухабарата остались подробные описания машин, включая “шевроле” и большой желтый грузовик немецкого производства, и неясные счета загадочных покупателей. Все в этих сделках, от регистрации документов до номерных знаков, было украдено или сфабриковано.

Тем временем на стол Абу Мутаза ложились еще более тревожные рапорты. Некоторые местные торговцы стройматериалами сообщили о сделках на большие суммы наличными — куплены были кое-какие химикаты, и разведслужба тщательно отследила покупки, поскольку химикаты могли найти применение в изготовлении взрывчатки. Встревоженный Абу Мутаз явился к начальству. Вскоре агенты по всей стране присоединились к срочным поискам “каприса” и желтого грузовика.

“Мы терпеливо собирали информацию, пока не услышали об этих химикатах, — вспоминал он впоследствии. — Объемы купленного позволяли предположить, что мы ищем не двух-трех террористов, которые пытаются изготовить бомбу. Оказалось, что это куда более масштабный проект”.

До сих пор руководители Мухабарата не видели причин посвящать в поиски своих американских коллег. Что бы ни затевалось в Ирбиде, ни упоминаний об особых мишенях, ни предположений об участии “Аль-Каиды”* или Заркави не было. Откровенно говоря, ЦРУ мало что могло предложить. Знаниями и умениями, потребными для решения задачи, иорданцы обладали сами, и в немалом объеме. В непростом искусстве слежки они были на голову выше американцев, при всех деньгах и технических наворотах последних. А Абу Мутаз славился как один из лучших.

Абу Мутаз был родом из Тафилы — крошечного трехтысячелетнего городка на Восточном берегу, где корни, происхождение значили больше, чем образование или богатство. Хорошие школьные оценки и племенные связи дали ему возможность отправиться за границу, в Катар, где он намеревался изучать журналистику и мечтал о карьере в прессе или на телевидении. Вместо этого в Мухабарате ему по хорошим результатам вступительных испытаний предложили пост, где не требовался опыт работы. Умение писать тексты принесло ему должность, на которой надо было составлять черновики отчетов для руководителя отдела по борьбе с терроризмом. Но Абу Мутаз, прирожденный оперативник, истинный талант показал в вербовке информаторов из джихадистов. Будучи не слишком религиозным, он держался открыто, естественно и тем самым вызывал у людей доверие. “Всегда есть ключ, который проведет тебя к человеку в душу, — надо только найти этот ключ”, — часто говорил он.

Но чтобы взломать исламиста, почти всегда требовался второй ключ: способ проникнуть через религиозный код, созданный, чтобы держать чужаков на расстоянии. Абу Мутаз знал Коран не хуже большинства джихадистов и порой часами просиживал с одним-единственным заключенным, ведя с ним, стих за стихом, бесконечные богословские дебаты. Иногда во время этих дискуссий он извинялся — ему надо на пару часов удалиться в местную мечеть на молитву. Однако вместо мечети Абу Мутаз отправлялся через весь город в бар какого-нибудь отеля, подкрепиться одним-двумя бокалами пива.