Джоби Уоррик - Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

Весь конец 2011-го и весь 2012 год монарх трудился не покладая рук, чтобы возвести брандмауэры, которые не дали бы конфликту распространиться. Сирийские беженцы тысячами устремились через границы — один только лагерь Заатари вмещал в середине 2012-го 30 тысяч человек, а в следующем году раздулся до 156 тысяч, став четвертой по величине метрополией Иордании. Абдалла уделял особое внимание безопасности и устроил центры приема беженцев в местах пересечения границы, чтобы должным образом контролировать поток, притекающий в новые палаточные городки вдоль пограничной полосы. Он созывал совещания, приглашая американских, британских и арабских военных, чтобы выработать детальный план действий в чрезвычайной обстановке на случай возможных кризисных ситуаций, от химической атаки со стороны Сирии до вторжения асадовских военных самолетов в воздушное пространство соседей. Он работал с американскими и британскими военными над формированием отрядов быстрого реагирования, которые в случае внезапного краха центральной власти смогли бы срочно обезопасить асадовские склады ядовитого газа.

Западные правительства выражали желание принять участие в составлении планов, однако выделять средства не спешили. Ручеек гуманитарной помощи тек еле-еле, Абдалла изворачивался как мог, чтобы накормить и одеть толпы беженцев на иорданской границе. Начались постоянно пробуксовывавшие переговоры об организации в Иордании секретного тренировочного лагеря для нерелигиозных повстанцев, ядра будущего “Южного фронта”, который смог бы двинуться на Дамаск, пока армия Асада барахтается на севере и востоке страны. Абдалла согласился, несмотря на страх оказаться между огней враждующих сирийских армий. Тренировки начались в 2013 году, аналогичная программа выполнялась при поддержке ЦРУ на юге Турции. Однако, дав отмашку на начало тренировок, Белый дом ввел жесткие ограничения как на масштаб учебной операции, так и на виды вооружения и боеприпасов, которыми разрешено снабжать бойцов. Бойцам, которых поддерживало ЦРУ, платили 100–150 долларов в месяц — меньше половины того, что предлагали исламисты. Снабжение боеприпасами было настолько скудное, что один командир жаловался, что на каждого солдата приходится около шестнадцати пуль в месяц. Многие новички уходили в другие части, забирая с собой оружие. “Мы думали, что быть с американцами значит быть с большими ружьями, — говорил один из командиров, которого снабжало ЦРУ. — Мы ошиблись и проиграли”.

Но самые сложные переговоры шли с другими арабскими лидерами. Иордания, которой отчаянно не хватало нефти и газа, отягощавших казну ее соседей, обращалась к богатым государствам Залива за помощью во времена экономического кризиса. Но помощи назначили цену: некоторые шейхи Залива ожидали, что Иордания послужит перевалочным пунктом для денег и оружия, отправляемых сирийским боевикам — подопечным шейхов.

Абдалла не верил своим ушам. Ему хотелось спросить: как можно поставлять оружие джихадистам, которые вознамерились создать теократию образца седьмого века в самом сердце Ближнего Востока?

— Когда прекратятся эти революции? — спросил он как-то в приватной беседе одного из своих партнеров с Залива.

— Я надеюсь, что революции на Ближнем Востоке продолжатся, — ответил ему человек, публично разделяющий религиозные взгляды исламистов. — Я заплатил за поддержку этих групп, и они задолжали мне лояльность.

— Так нельзя! — Абдалла потерял самообладание. — Ты опустился в основание пищевой цепочки. В конце концов они придут и за тобой.

Поток денег и оружия шел в Сирию непрерывно. Беседуя частным образом со своими помощниками, Абдалла понимал, какими путями может развиваться эта история. Одна возможность — что Асад при поддержке Ирана и России одержит победу благодаря грубой силе — теперь казалась неправдоподобной. Альтернативный ход событий предусматривал, что “психи” — исламисты-радикалы — возьмут контроль над Дамаском, хотя такая перспектива тоже представлялась отдаленной. Третья вероятность, если региону очень, очень повезет, заключалась в урегулировании ситуации путем переговоров, после которых Асад передаст власть объединенному правительству Сирии — правительству, которое будет наблюдать за выборами и не станет трогать институты, обеспечивающие порядок и безопасность сирийским гражданам.

Оставался еще, однако, четвертый возможный исход: продолжительное насилие без какой-либо понятной развязки. По этому сценарию стране, известной как Сирия, предстояло рассыпаться и превратиться в водоворот, который постепенно затянет в себя другие страны, дестабилизируя регион на десятилетия вперед. Абдалла в разговорах с помощниками представлял себе Сирию разделенной на зоны, контролируемые суннитами, алавитами и курдами, причем каждую сторону будут поддерживать и снабжать единомышленники из-за границы. В реальности контуры будущего раздела Сирии уже вырисовывались — режим цеплялся за оборонительные рубежи вокруг столицы и городов побережья, оставляя засушливые внутриматериковые территории исламистам. “Ситуация превращалась в тупиковую у нас на глазах”, — говорил один из помощников короля.

Реальность была такова: экстремисты становились сильнее, союзники Иордании все настойчивее требовали поддерживать их — пассивно, если не активно. Но Абдалла отказывался помогать террористам. Сидя в одиночестве у себя в кабинете, он просматривал очередной каталог зверств: взятых в плен солдат расстреливали в упор, священников и имамов резали как овец, бледные молодые тела выволакивали из обломков разрушенного бомбами дома. Иногда он отправлял ссылки своим старшим советникам. Нельзя, чтобы подобное началось в Иордании, твердил он.

“Я считаю, что есть границы дозволенного, — говорил Абдалла, по воспоминаниям одного из помощников. — Я не позволю поддерживать радикалов, потому что эта поддержка обернется против нас. Она обернется против моих граждан”.

В мае 2012 года Роберта Форда вызвали в Госдепартамент, на седьмой этаж, на личную встречу с женщиной, бывшей его формальным боссом последние три года. До этого Форд уже несколько раз встречался с Хиллари Клинтон, но дипломату среднего звена непривычно было в одиночку подниматься на лифте в элегантный сьют “Мэхогани-роу”, служивший госсекретарю США кабинетом.

Форд был теперь послом без посольства. Официально он оставался главным американским дипломатом в Сирии, но в октябре предыдущего года его отозвали в Вашингтон из соображений безопасности. Пережитое в июле на крыше уже было достаточно страшным, но другие инциденты, имевшие место в следующие недели, со всей ясностью показали: сирийская гарантия защиты иностранных дипломатов на Форда больше не распространяется.