Джин Твенге - Поколение I

Айдженеры, судя по всему, разворачивают вспять один из самых невероятных трендов последнего времени — нежелание ставить работу на первое место. Миллениалы, в отличие от беби-бумеров, не искали смысл жизни в работе, предпочитая фокусироваться на личной жизни. Айдженеры изменили ситуацию — они относятся к работе так же серьезно, как представители поколения Х в 1990-х, но не настолько трепетно, как беби-бумеры в 1970-х (см. рис. 7.2). Несогласие с суждением «работа — это всего лишь способ заработать на жизнь» демонстрирует схожий тренд, хотя в данном случае уместнее говорить о том, что айдженеры остановили ниспадающий тренд, но не изменили ситуацию в целом.

Рис. 7.2. Значимость работы по мнению двенадцатиклассников. Monitoring the Future, 1976–2015

Как обстоят дела с трудовой этикой? Менеджеры из поколения беби-бумеров часто жалуются на миллениалов, которые, по их мнению, недостаточно сфокусированы на работе. Надо полагать, руководители во все времена были недовольны молодыми работниками. В конце концов, едва ли не каждый руководитель хочет, чтобы его подчиненные были более сфокусированы на работе, и практически каждый взрослый преувеличивает достоинства своего поколения. В 2016 году в журнале Forbes появилась статья, в которой была высказана очень смелая мысль о том, что смена поколений никак не сказалась на трудовой этике. В подтверждение своих слов автор сослался на несколько малозначительных исследований, в одном из которых не учитывался возраст представителей разных поколений, в другом поколения не сравнивались вовсе, а в третьем студентам задавался вопрос о том, сколько часов в неделю, по их мнению, они будут работать, а не о том, сколько часов они хотят работать. На основании этих исследований невозможно всерьез рассуждать о поколенческих изменениях в трудовой этике.

На самом деле, существуют неопровержимые доказательства того, что трудовая этика претерпела значительные изменения в результате смены поколений, и это, в свою очередь, подтверждает обоснованность претензии руководителей к своим подчиненным. Айдженеры относятся к своей работе иначе, чем беби-бумеры и представители поколения Х — они реже соглашаются работать сверхурочно, реже хотят работать, если имеют достаточно много денег, и чаще готовы отказаться от хорошей работы из-за «нежелания тяжело работать» (см. рис. 7.3). Учтите, все это слова самих айдженеров, а не домыслы сторонних наблюдателей. В 2000-х годах примерно 40 % двенадцатиклассников-миллениалов говорили, что не хотят много и тяжело работать (среди двенадцатиклассников из поколения беби-бумеров таких было только 25 %) и менее 50 % сказали, что готовы работать сверхурочно.

Однако для руководителей есть и хорошие новости: айдженеры только-только начинают приступать к трудовой деятельности, но уже трезво смотрят на жизнь и ответственно относятся к своим обязанностям. В 2015 году 55 % двенадцатиклассников сказали, что согласны работать сверхурочно, тогда как в 2004 году таких было 44 %. Все меньше становится и тех, кто прекратит работать, если будет иметь достаточно денег. В то же время айдженеры заявляют о своем нежелании тяжело работать и тем самым продолжают развивать тренд, заданный миллениалами. Похоже айдженеры уже поняли, что, скорее всего, им придется работать не только сверхурочно, но и с полной самоотдачей. Они как бы говорят — в наши дни очень сложно преуспеть.

Подобные взгляды, по всей видимости, обусловлены непомерной нагрузкой в колледжах. Когда я спросила своих студентов из Государственного университета Сан-Диего, чем отличается их жизнь от жизни родителей, большинство упомянули необходимость получения высшего образования. Многие из их родителей были иммигрантами, которые, несмотря на тяжелую низкооплачиваемую работу, могли содержать семью и даже покупать дома. Сейчас, говорят мои студенты, они должны иметь высшее образование, чтобы обеспечить себе такой же уровень жизни, какой их родители имели с одним лишь средним образованием, а то и вовсе без него.

Рис. 7.3. Отношение двенадцатиклассников к труду, Monitoring the Future, 1976–2015

Мое поколение испытывает жесточайший стресс из-за необходимости поступать в колледж. Закончив школу, мы вынуждены сначала идти в колледж, затем заканчивать магистратуру и только потом искать работу своей мечты. Поколение моего отца было другим. Он родился в 1970-х, и, несмотря на отсутствие высшего образования, у него есть хорошо оплачиваемая работа.

Для моего поколения это нереально. Нет никаких гарантий, что ты вообще получишь работу после колледжа! Но зато мы точно знаем, что будем по уши в долгах, когда закончим учиться.

Судя по словам Жасмин, она уверена, что ей все должны (Что значит, нет никаких гарантий? Кто их должен давать?), однако в уточнениях слышны нотки отчаяния; она понимает, что, даже приложив в два раза больше усилий, она в лучшем случае добьется в два раза меньшего результата. Вообще у меня сложилось стойкое впечатление, что мои студенты искренне завидуют своим родителям, которым не пришлось влезать в долги и четыре года (а то и больше) корпеть над учебниками, чтобы получить хорошую работу.

Надо признать, что для зависти у них есть основание: за период с 1990 по 2013 год заработная плата обычного американца со средним образованием снизилась на 13 %, из чего следует, что отныне причислять себя к среднему классу может только человек с высшим образованием. В то же время учеба в колледже сильно подорожала; из-за сокращения государственных расходов на образование и многих других факторов стоимость обучения взлетела до небес, что вынуждает многих студентов брать непосильные кредиты. В 2016 году среднестатистический выпускник колледжа имел долг 37 173 долларов, в 2005 году — 22 575 долларов, а в 1993 году всего 9727 долларов. Айдженеры попали в замкнутый круг: чтобы двигаться вперед и зарабатывать в будущем хорошие деньги, они должны закончить колледж, но для этого им сначала надо взять неподъемный кредит. Не удивительно, что они впадают в отчаяние и просто ищут работу — любую работу, которая поможет погасить долги по кредитам.

Некоторые эксперты высказывали мнение, что у работодателей могут возникнуть сложности с наймом айдженеров и молодых миллениалов на работу, поскольку они все якобы хотят работать только на себя. Авторы доклада рекламного агентства Sparks&Honey пришли к выводу, что «предпринимательство заложено в ДНК [айдженеров]», поскольку в ходе исследования они выяснили, что многие старшеклассники (в отличие от студентов) мечтают когда-нибудь открыть свое дело. Но подобные устремления можно объяснить возрастом; старшеклассники, в отличие от студентов (надо ли напоминать, что некоторые известные предприниматели бросали учебу в колледже, не видя в ней никакого толка), всегда переоценивали свои предпринимательские таланты и имели слишком радужные представления о бизнесе. Тем не менее многие эксперты считают, что среди миллениалов возрождается дух предпринимательства.