Курт Воннегут - Вампитеры, фома и гранфаллоны [litres]

В 1885 году они создали основанное на началах здравого смысла и бескорыстия Теософское общество. Позднее Блаватская и Олкотт совершили путешествие на Дальний Восток, где полковник научился самостоятельно делать маленькие чудеса. Мадам Блаватская уже не возвращалась ни в Америку, ни в Россию. Последние пять лет своей жизни она провела с друзьями в Европе и Англии, много писала, но предпочитала жить незаметно.

Она умерла в 1891 году, став первой русской, которой довелось стать гражданкой Соединенных Штатов Америки.

У меня под рукой письмо от Джой Миллз, президента американского Теософского общества:

В свое время в печать проникли достойные сожаления ошибочные утверждения относительно мадам Блаватской. На эти публикации, не отдавая себе отчета в их ненадежности, опираются иногда и современные исследователи, повторяющие в адрес мадам Блаватской беспочвенные утверждения и даже обвинения, которые являются не только злонамеренными, но и ложными. Именно поэтому мы хотели бы оказать содействие всякому, кто заинтересован в правде относительно жизни и учения этой замечательной женщины, представительницы прошлого века.

В ответ я могу сказать лишь то, что к образу мадам Блаватской я подходил как бы «изнутри», слушая и ее, и тех, кто ее любил. Но я мог бы запросто исходить и из представления о том, что вся ее жизнь была фарсом, охотно цитировать ее многочисленных врагов, считавших мадам низкой обманщицей.

Так или иначе: мадам Блаватская принесла в Америку мудрость Востока, в которой здесь всегда, в том числе и сейчас, ощущается острая необходимость. Если она в чем-то исказила эту мудрость или что-то домыслила за восточных мудрецов, то в этом она оказалась ничуть не хуже прочих. Единственное, чего мадам Блаватская жаждала для себя – веры в то знание, которое, как полагала, она несет.

Поэтому я и говорю: «Мир и почет вам, мадам Блаватская». Меня восхищает и радует обстоятельство, что некоторое время она являлась гражданкой США. Конечно, то бюрократическая деталь.

Какой бы экзотически странной ни была та женщина, в ней было особое очарование: она считала, что все люди – ее братья и сестры, а сама она – гражданин мира. И, кроме прочего, она сказала следующее:

Вечная память!

Ранние белые исследователи западного побережья Африки оставили карты, на которых значилось: «Королевство Биафра». Никто толком не знает, где оно располагалось, что у него были за законы, какие искусства там развивались, какими инструментами пользовались люди. Ни о королях Биафры, ни о королевах не сохранилось ни одной легенды.

Что же касается «Республики Биафра», то здесь мы знаем достаточно много. Это была нация, ее общая численность превосходила совокупное количество населения Ирландии и Норвегии. 30 мая 1967 года она провозгласила свою независимость. 17 января 1970 года Биафра на условиях безоговорочной капитуляции сдалась Нигерии – стране, от которой хотела отколоться. В том мире у Биафры было мало друзей, а среди ее врагов значились Россия и Англия. Враги Биафры особое удовольствие находили в том, что называли эту нацию «племенем».

«Какое-то племя».

Биафрианцы были в основном христианами. Они говорили на каком-то особо певучем варианте английского языка. Основу их экономики составляло свободное городское предпринимательство. Свою донельзя слабую валюту биафрианцы уважали.

Мелодией национального гимна Биафры стала «Финляндия» Яна Сибелиуса. Экваториальная страна восхищалась жителями северной Финляндии, что те сохранили свою независимость, несмотря на обстоятельства, которые были против них.

Биафра утратила свободу, и я был в самом центре событий, когда рушились ее фронты. Я прилетел туда из Габона 3 января, на «Ди-си-6», зафрахтованном «Каритас», римско-католической благотворительной организацией, среди мешков с кукурузой и бобами, в окружении пакетов сухого молока. Улетел же я через шесть дней на пустом «Ди-си-4» французского «Красного Креста». То был последний самолет, по которому не стреляли.

Там, в Биафре, я видел пьесу, выражавшую состояние духа защитников страны в последние дни ее существования. Действие происходило в древние времена, в доме врача. Луны не было видно несколько месяцев, и урожай погиб. Есть стало нечего. Люди принесли жертву богине плодородия, но жертва была отвергнута. Богиня объяснила причину: люди недостаточно бескорыстны и храбры.

Перед началом спектакля на древней маримбе сыграли национальный гимн. Похоже, такие же инструменты в свое время звучали при дворе биафрских королей. Чернокожий человек, игравший на маримбе, был обнажен по пояс и сидел на сцене на корточках. Он был композитором. Кроме того, у него была степень доктора Лондонской школы экономики.

Такое вот племя!

В Биафру я отправился с еще одним романистом, моим старым приятелем Вэнсом Бурджейли, а также с мисс Мириам Рейк, которая являлась нашим гидом. Мисс Рейк была главой комитета в защиту Биафры, который уже отправил в страну несколько американских писателей. Она оплачивала нашу поездку.

Впервые я встретил ее в аэропорту Кеннеди, мы должны были вместе лететь в Париж. Был канун Нового года. Я угостил мисс Рейк бокалом шампанского, хотя она и возражала, заявив, что за это должен заплатить комитет. Оказалось, что у нее докторская степень по английской литературе, она была также пианисткой. Ее отец Теодор Рейк, знаменитый психоаналитик, умер за три дня до нашей встречи.

Я сказал Мириам, как мне жаль, что он умер, и как мне понравилась в свое время одна из его книг «Слушать третьим ухом».

Теодор Рейк был тихим добрым евреем, успевшим вовремя уехать из Австрии. Еще одна его знаменитая книга – «Мазохизм и современный человек».

Я попросил Мириам подробнее рассказать о комитете, бенефициаром которого я являлся, и она призналась, что весь ее комитет – это один человек, она сама. Это была высокая, красивая женщина тридцати двух лет. Мириам объяснила, что образовала комитет, потому что ее начинало тошнить от прочих организаций, которые помогали Биафре. В этих организациях состояли множество людей, совершавших в свое время различные гнусности. И теперь они хотят лицемерно прикрыть свою вину якобы добрыми делами. Что касается Мириам, то ее вдохновляет величие народа Биафры, а не то ужасающее положение, в каком он оказался.

Она надеялась, что биафрианцы получат от кого-нибудь много оружия – последние модели машин для убийства.

В Биафру она ехала третий раз за год. Ничего не боялась.

Вот это комитет!