Анна Новикова - Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 3

Сергей Ступин, досконально рассматривая категорию открытой формы (к которой относятся документальные формы телевидения, некоторые видеопроизведения), говорит об

«арт-объекте, пребывающем в становлении и актуализирующем такие качества художественного текста, как незавершенность, недосказанность, структурная и семантическая неполнота». [267]

То есть, в произведении Гринуэя возникает эффект становления, процессуальности создания телетекста, события на экране будто «случайно» выхватываются из потока визуальных данных и монтируются в режиме реального времени. Е. В. Сальникова в связи с феноменом открытой формы в экранных искусствах отмечает, что

«открытый режим бытия экранной формы подразумевает ее знание о „реальной реальности“. Происходит умозрительная пластическая диффузия двух миров, подразумевается их пластическое сосуществование и внутренняя соотнесенность».

У Гринуэя миров много, явно больше, чем два. Именно сопряжение открытости и закрытости формы в единой художественной материи создает в произведении Гринуэя эффект особого объема, некоего динамического разрастания вселенной произведения изнутри.

Композитная природа «Ада Данте» проявляется не только как взаимодействие научно-популярного и художественного, но и как бурная гибридизация искусств (кинематографического, телевизионного и предвещающего компьютерные и видеоформы), и жанровых стилистик (эпической и камерной, с элементами интимности). Так, некоторые сцены сегодня можно интерпретировать как современные видеоблоги: на эту жанровую принадлежность указывает и крупность плана говорящего, и его взгляд, направленный на зрителя. Однако, историю блоггинга принято исчислять с середины 90-х годов [269], таким образом, очевидно, что стилистика этого жанра начала формироваться и внутри киноматерии, и внутри телевизионной эстетики задолго до официальной даты выхода первого блога. Доверительность, с которой Боб Пек (Данте) обращается напрямую к зрителям, формирует интимное пространство видеоблога. Следует обратить внимание, что обычная парадигма «персонаж-актер» в «Аде Данте» трансформируется. Боб Пек – не просто воплощает на экране образ Данте Алигьери; возникает сконструированная, двуединая личность – архетип средневекового поэта с лицом Боба Пека. Гринуэй сознательно проводит границу между ними. Так, в четвертой песне, в лимбе Данте встречает праведных язычников, не страдающих, но лишенных спасения, что вызывает у него волну негодования. Посредством полиоконных комментариев Гомер представляется архетипом барда – слепым. Как известно, и сам Данте Алигьери имел проблемы со зрением, вероятно он ассоциировал себя с античным певцом. Судя по всему, именно поэтому он ввел в текст «Божественной комедии» образ Лючии Серакусской, которая, как известно, была покровительницей слепых. Гринуэй раскрывает значение ее фигуры для Данте, но персонажа Боба Пека он «не награждает» явными проблемами с глазами. Согласно показаниям медицинских приборов, у него проблемы с сердцем, на это же указывает и появляющееся в телетексте слово «Любовь», ведь, как известно, в психосоматике болезни сердца напрямую связываются именно с сильными переживаниями. Одним из таких переживаний является неразделенная любовь. Очевидно, главной бедой современного мира Гринуэй полагает отсутствие любви. Но эпизоды медицинской темы можно трактовать и как иронию режиссера над всевозрастающей модой на медицинские сериалы, захватывающие прайм-тайм на телевидении.

Значительную роль в формировании визуальной эстетики «Ада Данте» играет полиэкранность, то есть сегментация плоскости экрана, дающая эффект сосуществования различных пространственных и/или пространственно-временных фрагментов. Как отмечает исследователь, посредством полиэкрана Гринуэй решал проблему «дефицита пространства» [270], выстраивал архитектуру произведения постепенно, нанизывая визуально-образные блоки друг на друга. Однако функции полиэкрана здесь, конечно же, гораздо шире. Вообще создание произведения полиэкранной формы сопровождается рядом трудностей и технического, и семантического плана. Так, А. Д. Старусева-Першеева отмечает, что

«работа с полиэкраном является средством создания ситуации когнитивного переполнения для зрителя. Это инструмент выстраивания сложных и хаотичных в своей итоговой форме произведений». [271]

«Хаотичность» полиэкранного нарратива является и в целом довольно спорным моментом, а относительно произведений Питера Гринуэя можно говорить, напротив, о продуманности и выверенности каждого кадра, каждого сегмента поликадра и их совокупности. Все полиэкранные кадры, наложения работают на создание «глубины» кадра. Гринуэй так же выстраивает и вертикальную модель создаваемой им художественной реальности. В заставке к каждой серии группа людей словно на лифте небоскреба спускается вниз; каждый «этаж» соответствует определенному кругу ада. Визуальное решение (цвет, свет, ритм, движение объектов и т.д.) пространства кругов соответствует образам, которыми наделил каждый виток Данте Алигьери в своей «Божественной комедии».

Ад Данте (1989), Питер Гринуэй

Заставка к телетексту, сконструированная таким образом, позволила Гринуэю воссоздать образ средневекового ада, описанного Данте Алигьери. В этом довольно коротком эпизоде нет других реальностей, режиссер сосредотачивает внимание зрителя на погружении в инфернальное пространство. Среди многообразия форм полиэкранности, примененной Гринуэем в своем произведении можно выделить несколько типичных. Так, первая песнь начинается с инфографики – показаний различных приборов пациента Алигьери Д. (УЗИ с цветным допплером, сердцебиение и др.). В окружности, обозначающей, судя по всему, положение Луны в этот день 1988 года, когда велись съемки, Гринуэй обозначает точку отсчета своего произведения – четверг, 7 апреля, 18.00. Это день Страстной Седьмицы, в который в христианских литургических песнопениях вспоминаются четыре важнейших евангельских события: Тайная вечеря и утверждение Евхаристии, омовение ног ученикам в знак смирения и любви, молитва Иисуса в Гефсиманском саду и предательство Иуды. Очевидно, что в первую очередь для Гринуэя важен образ именно сада, глубоких размышлений на пороге трудных испытаний, которым подвергнется и сам Данте.

Ад Данте (1989), Питер Гринуэй