Людмила Сараскина - Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 2

Башня имеет многообразную символическую интерпретацию. Остановимся на некоторых моментах, имеющих прямое отношение к нашей теме. Ведущими в восприятии башни являются мотивы высокой духовности и неприступности, поскольку башня чаще всего была связана либо с сакральной традицией, либо с функциями защиты, обороны. Башня также отражает разные достижения цивилизации (строительные, технологические, научные, архитектурные). Она трактуется в духе фрейдизма как фаллический символ, означая власть и доминирование.

Многогранник все эти роли выполняет – и как место концентрации духовной энергии, и как защитная территория (во время эпидемии там прячутся почти все дети города), и как образец необычных технологий.

Подходит нам и башня из слоновой кости как метафора изолированности и оторванности от мира, а также «остров блаженных» Авалон – это тоже стеклянная башня, дарующая душе бессмертие. На Авалоне, как и в Мнонограннике, нет времени, а есть одни лишь грезы.

Поскольку некоторые сценарии игры связаны с уничтожением Многогранника, для нас актуальна мифологема падающей башни. Это прежде всего Вавилонская башня, она толковалась как знак человеческой гордыни. Близкий по смыслу образ заключает 16-я карта Старшего аркана Таро – на ней изображено, как удар молнии поражает башню, связанную с ложными амбициями (в тех же грехах обвиняются и создатели Многогранника). Башня считается самой плохой картой Старшего аркана, она предвещает неожиданный крах под влиянием внешних обстоятельств.

Когда герои «Мора» задаются вопросом, почему не падает Многогранник, вспоминается падающая Пизанская башня.

Разрушение башен-близнецов 9.11 на Манхэттене – символический акт кастрации или обезлгавливания города. Эти башни (Всемирный торговый центр) воспринимались как один из символов американской цивилизации, ее экономического доминирования, и в этом качестве были показательно уничтожены. В «Мор. Утопии» только одна башня, но ее строили братья-близнецы.

Другой ряд символов и ассоциаций связан с пирамидой. Визуально кажется, что Многогранник состоит из пирамидок и призм, форму пирамиды имеет так называемая Агатовая яма – внутренняя комната Башни, «предбанник», где принимает взрослых посетителей Каспар Каин.

Принципы устройства Многогранника как усыпальницы восходят к египетским пирамидам. Также Многогранник прямо перекликается с вавилонскими зиккуратами, пирамидой Джосера, теокалли доколумбовой Центральной Америки и другими образцами ступенчатых пирамид, соединивших идею пирамиды и лестницы. Эта архитектурная форма воплощает структуру космоса, уровни сознания, путь восхождения души к Богу.

Пирамида имеет четырехугольное основание (один из символов земли), в этом ей подобен земной Термитник, но не Многогранник, во всем подчеркнуто противопоставленный Укладу. У Многогранника нет земного основания, он имеет минимальную связь с землей, самое незначительное с ней соприкосновение, он еле держится за землю своим стеблем, он весь – в стремлении ввысь, в небо, как готический собор.

Лестница считается одним из первых конструктивных элементов, созданных человеком, как символ она присутствует во всех мифологиях и культурах. В сущности, любая лестница есть лестница в небо (если не спускаться по ней), она означает переход от одного плана бытия к другому, связывает Землю с Небесами, олицетворяет переход от тьмы к свету, от смерти к бессмертию. Лестницу можно считать эквивалентом мирового древа и мировой оси. Она также имеет символизм моста и связана с ритуалами перехода.

Жизнь отдельного человека тоже можно представить как восхождение по ступеням лестницы – возрастное, карьерное,

творческое. Для Петра Стаматина лестница стала и творческой идеей-фикс, и символом успешной судьбы архитектора.

Многогранник стал воплощением Утопии – системы идей и связанной с ними области задач, которые стремились решить Каины. Мария так объясняет смысл этого понятия: « Под словом „утопия“ мы понимаем не идеал разумного общественного устройства, а мистический факт материализации недоступного человеку мира. Этот мир существует, но в руки не дается – поддерживая жизненно важную для него скрытность, он запускает механизм саморазрушения, если его пленить. Но в любом механизме случаются сбои, поэтому иногда два мира все-таки соприкасаются, образуя симбиоз. Так достигается состояние утопии ».

Столь же туманным, как эта декларация, выглядит определение свойств Многогранника (видимо подобные явления сами по себе непривычны и представить их трудно): это пространство, обращенное само в себя, у него нет поверхности, нет массы, нет границ и пределов. Время тоже организовано иначе, по существу, оно остановлено. Этим особым временем могут пользоваться дети, оно подходит для жизни души, покинувшей тело. Но обычный человек не может попасть внутрь этого пространственно-временнóго континуума, даже сам создатель Башни Петр Стаматин.

Изначально Симон Каин связывал Многоранник с возможностью удерживать память и дух. Однако на деле оказалось, что Башня обладает гораздо большим потенциалом в деле приручения неуловимых духовных субстанций, в том числе таких как сон, мечты, фантазии. Например, находясь в Башне, можно управлять своими снами. Обычно сон быстро забывается, его трудно запомнить и рассказать. А Башня сохраняет сны, позволяет в них возвращаться и даже делиться ими с другим, причем, не только содержанием сна, но и его неуловимыми переживаниями.

Митио Каку, американский физик японского происхождения, популяризатор науки и футуролог, в книге «Будущее разума» ( The Future of the Mind ) пишет о технологиях завтрашнего дня, с помощью которых будут записывать сны, читать мысли, практиковать телекинез. Ученый считает, что люди отвергают подобные вещи, потому что боятся перемен, это заложено в человеке генетически. Однако то, что нашим предкам казалось сказкой, сейчас является реальностью. А через какое-то время то, что сейчас представляется чудом, окажется возможным, и все к этому привыкнут.

Основная задача Многогранника – стать усыпальницей для Симона. Он строил ее для себя как древние фараоны возводили свои пирамиды. Свойства Башни таковы, что душа и память усопшего пребывают в ней как в теле, обретает в ней новую плоть.