Любовь Ковалевская - Чернобыльский дневник (1986–1987 гг.). Заметки публициста

Я бы очень просил вас задать руководству управления строительством 605 следующие вопросы.

Почему соблюдение радиационной безопасности возлагается на некомпетентных людей? Почему их компетентность не проверяется? Почему людям запрещено знать свои дозы? А сотрудникам дозконт-роля их говорить? Почему держат в штате ненужных людей? Почему верхушка УС-605, редко бывая на станции, получает деньги по наивысшему коэффициенту?..»

Вернулся с заседания суда в Чернобыле писатель Александр Левада и говорит: «Пока не видел их лиц, негодовал, может быть, даже ненавидел. А тут — жалкие люди… Кто они: преступники, жертвы? Наверное, и то и другое. Но они были по другую сторону от нас в прошлом — и оказались мы по другую сторону от них в настоящем».

По другую сторону… Как точно и верно, как горько и стыдно. И не открестишься: чиновнику чи-новниково. И не возникает вопроса: за что судим. Вопрос в другом: осудим ли наконец бюрократизм, фельдфебельство, некомпетентность, «авось» и «как-нибудь», гигантоманию и забвение маленькой человеческой жизни в угоду рапорту, лозунгу, фанфарам.

«До слез обидно за свою судьбу, — скажет после аварии строитель Федор Дмитриевич Асеев. — Словно второй раз войну пережил. Землю жалко!»

Только в судьбе ли дело и судьба ли Чернобыль? А вот землю — живую землю — действительно жалко. Любые блестящие фразы о будущем должны наполняться реальным сегодняшним содержанием, а и самый высокий ум — здравым смыслом: житница — для жита, для жизни; атом — для мирных целей с учетом целесообразности и человеческой жизни.

Наращивая мощности атомных электростанций, планировалось за одно пятилетие увеличить производство электроэнергии до 225 миллиардов киловатт-часов, что станет соизмеримо с долей гидроэнергетики. Вместе с тем «энергоемкость нашего национального дохода почти в полтора раза выше, чем в большинстве западных стран, а внедрение передовой энергосберегающей технологии дает тот же эффект, но только в три-четыре раза дешевле, чем бурение новых нефтяных скважин». Так хватает нам или все же не хватает электроэнергии? И что кроется за этими фактами, например, только на Украине? Чернобыльская, Ровенская, Южно-Украинская, Запорожская, Хмельницкая, Крымская атомные электростанции, а также Одесская атомная теплоэлектроцентраль на 603,7 тысячи квадратных метров территории республики. А посевные площади сокращаются — сегодня их 33 миллиона гектаров. Подчиняясь чувству, начинаю считать курорты и здравницы — их не хватает действительно, потому что число больных неуклонно возрастает. Пробегаю глазами по карте, по Черноморскому побережью Крыма… Крымская атомная, Южно-Украинская… Говорят, что легко быть умным задним числом. Так почему же и в самом деле не поумнеть хотя бы здесь, в Крыму?! Тем более, что мы уже убедились на горьком опыте: надежность атомных станций — не только экономический, но и политический вопрос. Может, прежде чем решать вопрос о сооружении новых, провести ревизию уже действующих — есть над чем подумать, есть что доделать. И всерьез заняться кадрами. Не можем отказаться от единоначалия — можем сочетать его с демократией по-ленински: «…масса должна иметь право выбирать себе ответственных руководителей. Масса должна иметь право сменять их, масса должна иметь право знать и проверять каждый самый малый шаг их деятельности».

Чернобыль — наше поражение, наша беда. И кощунственно снимать с этой беды копии, потому что, говоря словами Ленина, если оригинал исторического события представляет из себя трагедию, то копия с него является лишь фарсом.

Вам не часто приходится общаться с людьми, над которыми взрываются атомные реакторы. Я, Сергей Грабовский (фамилия и имя подлинные), один из того немногочисленного оперативного персонала смены № 5 четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС, оставшегося в живых. Да, тот самый обезличенный губаревский оператор, которому авария вменяется… до сих пор и напоминается, косвенно и прямо, всеми сведущими людьми: журналистами, продавцами, колхозниками, медработниками, уборщицами, то есть народом. И мы носим на себе это пятно. А куда денешься? И долго еще будем носить, пока люди не поймут, что ЭТА вина — вина пассажиров автобуса, обвиненных в автомобильной аварии.

И вот, несмотря на это, я чувствую за собой право — и даже обязанность — говорить от лица тех нескольких тысяч «старых» работников ЧАЭС, которые несколько оторвались от общего движения вперед и никак не могут настроиться… в ногу с руководителями: чего-то просят, куда-то пишут, говорят о какой-то соцсправедливости, не очень соглашаются ехать в город XXI века Славутич. Разбаловались на пяти окладах — упорствуют, видите ли: подавай им постоянную прописку в Киеве.

Откуда это упорство?

Постараюсь на своем примере показать хотя бы кусочек надводной части айсберга «чернобыльских» моральных и социальных проблем, айсберга, который никак не может попасть в теплое течение…

После аварии многие (кто раньше, кто позже) разделили участь пациентов различных клиник страны. В эту должность 27 апреля 1986 года вступил и я. Отбыв срок госпитализации (стремлюсь выражаться точно, называть вещи своими именами, поэтому не употребляю выражения «пройдя курс лечения»), многим из нас пришлось вернуться на станцию.

Я был одним из первых, кого в качестве эксперимента допустили в зону при условии получения лишь трети от предельно-допустимой дозы профессионального облучения, но отнюдь не единственным, как утверждает академик Л. А. Ильин. Был и другой выход — уйти со станции. Но это все равно, что, отдав последние деньги, уйти от прилавка, не дождавшись, пока тебе завернут покупку — то есть: недоработан стаж, не определено окончательно (прописка нам дана временная) место жительства. Да, было бы наивным, наверное, потеряв здоровье (или по крайней мере сомневаясь в нем), уйти, не получив по льготному списку машину… Правда, машину пришлось брать в долг, так как около года кочевал по больницам, получая очередной, несвязанный с радиационным облучением, диагноз. К слову, с большим удовольствием пожертвовал бы и машиной, и телефоном в городе Киеве… ради того чтобы вернуть здоровье себе и другим, вернуть прежнюю жизнь, вернуть город Припять. А самое главное — рассеять ту обиду, то неверие, которые засели в наших душах и не имеют конкретного адресата, ведь все говорят вроде бы правильные слова, вроде бы кругом идет перестройка, процветают гласность и демократия… А наш айсберг не только не собирается таять, но и увеличивается.

Многие знают, чем была для нас наша Припять, как мы душой приросли к этому светлому и жизнерадостному городу… Знает об этом и наша администрация, знает правительственная комиссия и все те, что приезжают агитировать «старый», по сути, уже выжатый коллектив за переезд в Славутич. Жесткие и унизительные условия диктуются нам, причем в весьма туманной обстановке, созданной Минздравом и службами радиационной безопасности, в которой действительно уже не разберешь, где ложь, а где всего лишь полуправда. Из соображений черствого рационализма! — они прибегают к запрещенным приемам, используя такие мощные психологические рычаги, как временная прописка, двухлетняя неопределенность и т. д., даже не задумываясь о людях: хватит ли у них после всего пережитого физических и моральных сил для такого переезда, хватит ли решимости снова поместить свою семью, своих детей в условия сомнительно чистой природы. Неужели им еще мало? С той ночи, 26 апреля 1986 года, и по сей день натыкаюсь на стену лжи во всем. Это и наша пресса, особенно товарищи Одинец и Губарев, позаботились о том, чтобы у непосвященных (и в первую очередь за рубежом) создалось впечатление, что город энергетиков Припять (более 50 тысяч жителей) — это поселочек на 25 тысяч человек и искать его на карте надо чуть ли не в Молдавии, а поэтому и отношения к аварии он почти не имеет. Были случаи, когда в очереди к врачам припятчан ставили последними (Припять от ЧАЭС — 3 км, Чернобыль от ЧАЭС — 18 км, Киев — более 100). Это и скрытность (следствие беспомощности) службы радиационной безопасности, и крики на весь мир, что у нас самая лучшая техника (а замеры дозовой обстановки до сих пор ведем допотопными ДП-5 и им подобными приборами). Это и герои пожарные…