Виктор Александров - Мафия СС

Когда мы были в Яффе, он повел меня в старый арабский дом и, плотно закрыв ставни, вручил мне кипу листов. «Роман об СС в оазисах», — сказал он. — Своего рода завещание».

Вот что я, в частности, там прочитал:

«Навьюченный тюками верблюд, размеренно покачиваясь, вышагивал по кольцевому бульвару Иерусалима… Два человека, стоявшие на тротуаре, наблюдали за суетой современного восточного города. Они, по-видимому, только что приехали: на них были зеленые габардиновые плащи. Их невозможно было спутать с христианскими паломниками, которые стекались сюда в это время. Их Бог — не в Вифлееме, а в Австрии.

У этих двоих не было повязок со свастикой: они оставили их в Берлине. Они представляли службу безопасности гитлеровской Германии, а точнее, отдел II/112 СД, вершивший делами евреев под началом гестапо. Они на время по высочайшему приказу оставили свои мрачные кабинеты на Принц-Альбрехтштрассе и пересекли Средиземное море.

Из двух немцев тот, что постарше, имел более высокий чин. Под серой фетровой шляпой, едва скрывавшей лицо, можно было узнать оберштурмфюрера СС Герберта Хагена [52] Позднее он станет правой рукой генерала СС Карла Оберга, шефа полиции СС во Франции. В настоящее время спокойно живет в Варштейне. . У его спутника лицо было невыразительным. Тем не менее в характеристике, имевшейся в СС, было указано: «Внешность нордически-арийской расы».

СД поручило им деликатную миссию — «проникнуть на территории, контролируемые министерством по делам колоний в Лондоне, и в еврейские кварталы палестинских городов». Эта миссия оставалась секретной даже для дипломатов с Вильгельмштрассе… Только в наши дни обнаруженный подлинный документ с собственноручной подписью Хагена дает представление об этой разведывательной операции и о задачах, поставленных перед двумя офицерами СС, делавшими вид, будто они всего-навсего прогуливаются по Иерусалиму 1937 года. В документе говорится: «Разрешение 50 тысячам немецких евреев ежегодно покидать рейх означало бы…

…фактически направлять их сюда и укреплять израильскую коммуну в Палестине, яволь! (так точно!)

— Эти свиньи быстро создали бы здесь независимое еврейское государство!

— Но рейх не допустит этого. Сделанное нам предложение увеличить число еврейских эмигрантов в обмен на экспорт некоторых новых видов сырья для нашей промышленности неприемлемо. Наш доклад на этот счет будет, несомненно, содержать отрицательные рекомендации…

Двое эсэсовцев сначала посетили Весенний овраг, еврейский город, недавно возникший в пригороде старой арабской Яффы. На них произвела впечатление современная перспектива улицы Алленби. Повторяемое тысячу раз имя Дитценгоффа, основателя Тель-Авива, вызвало у них нервный тик. «Русский еврей», да к тому же еще немного «парижский»… Затем они отправились осматривать провинцию, особенно немецкие колонии, расположенные в плодородной долине. Фермеры, которых они встретили, в большинстве своем принадлежали к секте немецких тамплиеров, основанной в 1868 году Хоффманом из Вюртемберга.

Спутник Хагена предпочел Сарону и ее зеленеющие плантации. Этот человек с постоянно беспокойным взглядом был очарован зелеными елями, которые тамплиеры приживили на средиземноморской почве. Не напоминали ни они ему Линц, австрийский город его молодости? Он часто будет рассказывать о Сароне своим сообщникам-эсэсовцам. Эйхман будет даже утверждать, что родился в Сароне и там близко познакомился с иудаизмом. Эта легенда пустит корни.

В Иерусалиме эсэсовцев ждало разочарование. Берлинские шефы поручили им важную задачу: установить контакт с великим муфтием. Однако Хаджи Амина эль Хуссейни, главу мусульманской коммуны и лидера арабских экстремистов, невозможно было найти. Он, видимо, скрывался… Оправдает ли он свою макиавеллевскую репутацию? Он как-то заявил журналистам, что «самый большой враг арабов зовется Гитлером», поскольку, преследуя евреев в своей стране, фюрер усиливает международный сионизм.

Можно представить себе ярость фанатика Хагена. Его усердие останется невознагражденным, поскольку два эсэсовца получили подтверждение новости, облетевшей консульства: Хаджи Амин действительно исчез. Переодевшись нищим, он сел в рыбачью лодку в Газе. Вскоре он попал в руки контролирующих Ливан и Сирию французов, которые тут же посадили его под домашний арест в пригороде Бейрута.

Два года спустя великий муфтий найдет себе лучшее убежище — в Багдаде. Затем он полетит в Тегеран, Рим и, наконец, в Берлин. В столице до зубов вооруженного «третьего рейха» он будет вести долгие переговоры с визитерами, которые не могли найти его в 1937 году.

…В Каире, где оба эсэсовца остановились в скромном отеле «Роз», и в Александрии эмиссары Берлина встречались с руководителями ортсгруппен — заграничных филиалов нацистской партии. Они виделись также со многими другими шпионами. Некоторые из них были, несомненно, двойными агентами, что возбудило подозрение британских спецслужб.

Несмотря на радующий глаз вид молодых, спортивных немцев из клуба «Клеопатра», Хаген и его компаньон останутся недовольны. СД поручило им миссию, затрагивающую высокую политику, а они вместо этого собирали слухи. Им необходимо срочно возвращаться в Палестину…

Около моста через Каср-эль-Нил, в здании, охраняемом английскими солдатами, они собрались запросить новые визы в Хайфу. Их посылают из одного кабинета в другой.

Эмиссары отдела II/112 настойчиво упрашивали поставить в их новеньких паспортах отметку «бизнесмены». Можно представить себе такую сцену: заискивающая угодливость двух немцев, зоркий взгляд темноглазой секретарши, египетской еврейки, понимающей значительно больше, чем они предполагают… Наконец, разговор с британским офицером с высокомерными манерами, перед которым — груда досье.

Подчиненный Хагена, который считал себя более хитрым, чем его оберштурмфюрер, решил умаслить англичанина льстивыми речами. Этому эсэсовцу тридцати одного года было пока лишь отведено место статиста в грандиозном нацистском сценарии. Но он не бездействовал: по ночам он упорно изучал иврит. Главная его цель заключалась в том, чтобы проложить путь наверх в полиции фюрера. В данный момент этот путь лежал через Тель-Авив…

Ему придется выждать более двадцати лет, чтобы вновь увидеть Весенний овраг, но уже в наручниках и обвиненным в геноциде.

Раздраженный немецким лицемерием, хорошо информированный британский майор сухо прервал его:

— Невозможно! Нет визы ни для вас, ни для вашего друга, мистер Эйхман!»

Прочитав эти потрясшие меня строчки, я сразу же нашел в своем досье упоминание о вояже на Восток другого нациста — вояже, наделавшем много шума. Речь идет о главаре гитлеровской молодежи Бальдуре фон Ширахе. В книге под названием «Я верил в Гитлера», опубликованной после двадцати лет заключения в Шпандау, он не распространяется об этом давнем пропагандистском турне; вспомним же, как это было.