Виктор Александров - Мафия СС

— Да, Южная Америка огромна, — подтвердил я. — К тому же здесь, как нигде, вовсю действуют соучастники нацистов. Немецкая колония, основанная после войны, образует, несмотря на свою огромную территорию, компактную структуру, очертания которой можно проследить на картах воздушных сообщений. Эти авиатрассы служили также для передвижения нацистских «крыс», которые «ушли» в Южную Америку. В 1945, в 1947 годах и даже позднее, после падения Перона, было несколько поколений «белых крыс», крупных и мелких, серо-зеленых и в черной униформе с эмблемой «Мертвой головы» «крыс», переодетых под францисканских монахов… И даже толстая «крыса» в голубой форме люфтваффе — генерал Ганс-Ульрих Рудель. В 50-х годах этот бывший военный пилот заведовал в Буэнос-Айресе благотворительными фондами для немцев (Kamaradenwerk), располагающими крупными средствами и оказавшими помощь десяти тысячам нацистам, рассеянным в южном полушарии или на Востоке.

Зоология насчитывает множество видов крыс. У них есть сходство с новой породой — с нацистскими крысами XX века. Те пожирали целые библиотеки, эти, со свастикой, жгли костры, сложенные из книг…

Как уже отмечалось, после встречи в Гаване Рикор (он же Даржеллес) обосновался в Асунсьоне. В начале 60-х годов, владея мотелем «Париж-Ницца», он создал местную организацию и предложил ее услуги «капо» из «Каса марина». Десять лет спустя в газете «Вашингтон пост» от 24 мая 1972 года в статье комментатора Джека Андерсена можно было прочитать, что высшие военные чины и политические деятели Парагвая сотрудничали с главарями контрабанды героином. Андерсен, редко ошибавшийся в своей информации, заявил, что такие высокопоставленные лица, как генерал Висенте Кинонес, глава военно-воздушных сил Парагвая, Пастор Коронель, шеф секретной полиции, и, наконец, генерал Стресснер, пожизненный глава парагвайского государства, находились в центре системы, которая в течение многих лет приносила огромные доходы руководящей касте этой страны. Андерсен отмечал, что несколько сотен частных аэродромов, оборудованных на огромных асьендах, принадлежащих приспешникам диктаторского режима, делают эту интенсивную контрабанду возможной.

У американцев, интересовавшихся этим вопросом, но было никаких сомнений в том, что бывшие гестаповцы Барбье-Альтман и Фриц Швенд, которых так часто видели на аэродроме Асунсьона, входили в парагвайскую сеть, которая в свою очередь была отделением организации, охватившей весь Южноамериканский континент и называемой в США латинской сетью.

Для Огюста Рикора неприятности начались после смерти генерала Патрисио Колмана, одного из самых влиятельных людей в Парагвае. Именно он оказывал Рикору покровительство. Правосудие Асунсьона сочло более благоразумным выдать французского мошенника американским судьям. Признанный судом присяжных одним из наиболее опасных контрабандистов Нового Света, Рикор был приговорен к двадцати годам тюрьмы…

Связи бывших гестаповцев и молодых контрабандистов до сих пор еще недостаточно расследованы официальными службами. Когда автор этой книги затронул этот вопрос на совещании Интерпола в отеле «Мартинес» в Каннах в сентябре 1974 года, ему ответили, пожимая плечами: «Нацистские военные преступники не входят в компетенцию Интерпола». Увы!

Эта банда долгое время опиралась на двенадцатилетний опыт той эпохи, когда посольства «третьего рейха» в Мадриде, Лиссабоне и Буэнос-Айресе нанимали сотни доверенных людей, многие из которых после разгрома Германии активно занялись собственными делами.

Друзья и сообщники Швенда вновь могли ловить рыбку в мутной воде военных диктатур Латинской Америки. «Живые силы» Пиночета, Стресснера и прочих деспотов огромного континента нередко состоят из бывших палачей гестапо, которые поставляют им также специалистов по подавлению народных выступлений.

Активизация неоперонизма в Аргентине и ультраправая диктатура в Чили благоприятствовали свободному передвижению бывших эсэсовцев по Южной Америке. Убийца тысяч невинных людей, изобретатель душегубок, в которых жертвы отравлялись газом по дороге в лагеря смерти, полковник СС Вальтер Рауфф быстро был отпущен на свободу. Он возобновил свою работу в качестве директора завода «Сара Браун» на юге Чили. Пресс-служба генерала Пиночета ограничилась тем, что «опровергла» сообщение, будто сеньора Рауффа приглашали в Сантьяго в качестве эксперта по проблемам борьбы против чилийских социалистов и коммунистов.

В полдень, сидя на террасе одного из дворцов Филипсбурга, я поджидал моего друга Энрико Крена. Он вызвал меня из Майами, пообещав «сюрприз». Выбрав укромное место в тени около бассейна, я размышлял о душном Оране, в котором развернулись события в романе «Чума» Альбера Камю. Еще один заурядный городок, без достопримечательностей, без души и без растительности, но в котором укрываются все те же чумные крысы с эмблемой СС.

Неожиданно появившийся Энрико улыбнулся и заговорил по-английски. Он имел основания избегать немецкого языка.

— Пойдемте! Вы сейчас увидите крысиного короля…

После нескольких минут ходьбы мы вошли в холл дворца. В те дни в отеле царило оживление из-за приезда западногерманских туристов, фрахтовавших «боинг» или роскошную яхту для путешествия по Карибскому морю. В баре рекой лилось первоклассное мюнхенское пиво.

— В белой шляпе — это он!

Я подскочил от изумления, обнаружив не Фридриха Швенда, худого эсэсовского офицера, столько времени значившегося в моих досье, а светского сеньора Федерико… Этот толстяк, одетый с иголочки, сегодня был явно на виду. Он переминался с ноги на ногу у подножия лестницы, обхаживая крупную женщину с жирными руками, увешанными драгоценностями.

Я разглядывал мясистый нос и оттопыренные уши Федерико. Как он был похож на комедианта! Я разочарованно улыбнулся Энрико. Внезапно Фридрих-Федерико выпятил грудь и снял белую панаму перед молодой женщиной. И сразу стало не до смеха. Затылок, словно вырубленный топором, череп, будто отполированный наждачной бумагой, негнущийся позвоночник — передо мной был не кто иной, как бывший эсэсовец, которого я давно разыскивал.

Догадался ли он, что я за ним наблюдаю? Думаю, да. Суетливо вертясь на ковре холла, Фридрих обеспокоенно обшаривал взглядом присутствующих. На мгновение я поймал стальной блеск его глаз, надежно прикрытых веками, словно у ящерицы игуаны.

Возможно ли, чтобы на этом «острове сладкой жизни» я столкнулся с привилегированным посетителем концлагеря Заксенхаузен? Человек, заставивший чуть ли не обанкротиться Британский государственный банк, теперь давал мизерные чаевые темнокожему официанту.