Виктор Александров - Мафия СС

В октябре 1971 года объявился некий Альберт Гальбан, которому были нужны 10 тысяч долларов. Я поговорил об этом с доном Федерико, который взялся осуществить необходимую операцию. Мне нужно было только передать ему соли, местные деньги, но из соображений безопасности я не должен был никому даже заикаться об этом, повторял он. Швенд вручил мне, под видом гарантии для названного Гальбана, облигации швейцарской компании «Мальто С. А.» на общую сумму 60 тысяч швейцарских франков. В свою очередь дону Федерико были переданы 550 тысяч солей вместе с адресом за границей, куда должна быть переведена эквивалентная сумма в долларах. Однажды вечером Гальбан позвонил мне и обеспокоенно заявил, что доллары все еще не поступили. Швенд остался невозмутимым и объяснил мне, что он вручил деньги некоему отцу Аарону Зильберштейну из секты адвентистов седьмого дня, религиозной организации, остро нуждающейся в средствах для своих «добрых дел».

Через один швейцарский банк я навел справки о «Мальто С. А.» из Лугано и спустя некоторое время выяснил, что это общество было ликвидировано путем ложного банкротства, оставив после себя пассив в 10 миллионов франков. Итак, у меня оказался долг в 550 тысяч солей, больше, чем я мог бы собрать за десять лет работы. Швенд заверил меня, что, «немного подождав и проявив терпение», мы вернем эти деньги. Он обещал мне отправиться в Панаму, где у него достаточно «хорошие отношения с полицией», чтобы взять за горло отца Зильберштейна. «Я раздавлю этого еврея», — восклицал Швенд, притворяясь возмущенным.

Швенд добавил, что узнал, будто Альберта Гальбана зовут на самом деле Моизом Мюльбауэром, и что «он негодяй». Вскоре он представил мне Клауса Альтмана, президента общества «Трансмаритима Боливиана», который пообещал, что найдет способ вернуть утраченные деньги [59] Среди документов, найденных в доме Швенда во время обыска, по приказу судьи Сантоса Чичизолы 13 апреля 1971 года, фигурировала обширная переписка между Швендом и Альтманом и неким д-ром Хибером, президентом общества «Мальто». Из писем явствует, что Швенд и Альтман продали Хиберу должность консула Боливии в Лугано. Что касается отца Зильберштейна, он действительно существовал, однако его имя было использовано без его ведома. .

В отчаянии, готовый на все, лишь бы выпутаться из этого дела, я поверил тому, что говорил Альтман. Он предложил мне обеспечить фрахтование судов «Трансмаритимы» и таким образом получить приличные комиссионные. Он уверял, что речь идет о «совершенно законной» операции, не связанной ни с каким риском. «Трансмаритима» нуждалась в большой сумме свободных денег для оплаты издержек по фрахтованию и складированию. Заинтересованное лицо получило бы доверенность для фрахтования на предъявителя, которая могла бы быть обращена в наличные деньги в порту назначения. Таким образом, я вручил бы Альтману сумму в 2,2 миллиона солей. Мои комиссионные должны были составить 200 тысяч солей. Я приободрился, поверив в то, что погашу часть своего долга Мюльбауэру.

Каково же было мое разочарование, когда два дня спустя Швенд потребовал возвращения этих 200 тысяч солей…»

Я прервал чтение о злоключениях несчастной жертвы Швенда. Пока Крен просматривал листы тончайшей бумаги, я предался воспоминаниям.

Лето 1945 года. Первые беглецы со свастикой достигли самой южной части Нового Света, в большинстве своем избежав регистрации в полиции генерала Хуана Доминго Перона. В самом деле, даже глава аргентинского государства, принужденный в конце концов объявить войну «третьему рейху», испытывал страх. Он знал, что союзники скоро найдут в архивах Вильгельмштрассе или СД следы его связей с нацистским миром, его сделок с непосредственным окружением Гитлера, который его заверил в 1942 году, когда он был военным атташе Аргентины в Берлине, что возведет его, простого штабного офицера, не имеющего надлежащего образования, на трон в латиноамериканской части мира.

1946, 1947, 1948 годы… «Странные» беглецы смешались с потоком «перемещенных лиц», опекаемых и сортируемых Международным Красным Крестом и организациями, зависимыми от Ватикана. Это бывшие служители «нового порядка»: немцы, венгры, югославы, итальянцы, румыны.

Наиболее крупные среди германских беглецов тотчас же принимались в пансионе Юрмана, в сортировочном пункте Винсенте Лопес на окраине Буэнос-Айреса. На этот раз местная полиция не сводила глаз с вновь прибывших: она опекала их, оказывая любезное покровительство. Для Хуана Перона международная ситуация на этот раз сложилась неплохо: он получил отсрочку на десять лет.

Kamaradenwerk, это нацистское товарищество, было задумано и управлялось Гансом-Ульрихом Руделем, асом люфтваффе, менее запятнанным, чем его друзья из СС. Согласно схеме, разработанной на встрече в «Мезон руж», оно играло роль конторы по трудоустройству для 7—8 тысяч немцев, бежавших из Европы в страхе перед возмездием. Их быстро снабжали видом на жительство и временной работой. После этого им предоставляли самим барахтаться в паучьей сети бывших нацистов, которая протянулась от Патагонии до побережья Карибского моря. Внутри этой вновь возникшей группировки сложится своя иерархия. Когда-то видный штурмбаннфюрер СС окажется простым рабочим на филиале завода «Мерседес» (например, Адольф Эйхман). В то же время заурядный шарфюрер СС (старший сержант), воспользовавшись многочисленными связями, займет пост главного агронома, управляющего огромной образцовой фермой в пампасах (как Ганс Цаэляйн, бывший телохранитель Гиммлера).

Среди всех этих беглецов один казался отшельником — некий Николас Барбье, или Клаус Альтман. Он родился 25 октября 1913 года в Бад-Годесберге, маленьком живописном городке. Барбье учился в лицее Фридриха-Вильгельма Треве. Отец Барбье умер в 1927 году от ранения, полученного на войне… Охваченный желанием взять реванш, молодой Барбье нанимается в трудовое бюро, вступает в гитлерюгенд, а затем в сентябре 1935 года в отдел IV-D СД и заносится в списки СС под номером 272 284. Ростом ниже среднего, с упрямым подбородком и широкими плечами, он всеми способами, в частности умением ездить верхом, обращает на себя внимание своих шефов.

В июне 1940 года Клаус Барбье, произведенный в унтерштурмфюреры (младший лейтенант) СС, был откомандирован в Гаагу, а затем в Амстердам, в отдел по делам евреев. Здесь он проявляет усердие. В 1942 году Барбье, награжденного Железным крестом за «чистку» еврейских местечек в районе Зеедижка в Амстердаме, перевели на франко-швейцарскую границу в Дивон-ле-Бэн, в оккупированную зону, расположенную недалеко от Женевы. В ноябре того же года, после оккупации Германией юга Франции, он нашел наконец выход своей жестокости, за которую получил прозвища Экстра и Человек-мотор — так его за глаза называли подчиненные эсэсовцы. Барбье оказался во главе лионского гестапо. Дальше я расскажу о чудовищной деятельности Клауса Барбье против участников Сопротивления, в частности Жана Мулена и Макса Бареля…