Александр Коржаков - Кремлевские сказы

– Какой же, сударь?! Я готов на все, лишь бы не позор и бомжевание!

– Ты подпишешь бумагу о том, что будешь нам помогать. Нам – это слугам государевым, стоящим на страже престола и целостности Отечества. Услышишь разговор средь студентов о демократии и Конституции – ты не противоречь, соглашайся, ругай власть, а вечером – к нам. Предметно доложишь, кто и что говорил. Иначе можешь заранее лоб брить на каторгу…

– Согласен.

– Смотри, до первого прокола! Если финтить начнешь или расскажешь кому-то, будешь в психбольнице галоперидол пить и пузыри пускать…

За явленное недюжинное рвение в борьбе с вольномыслием через какое-то время получил Никто назначение в подразделение, занимающееся разведкой в тылу врага. Это была элита тайной службы. И мечта других сотрудников. Длительные зарубежные командировки, где можно было расслабиться и получить удовольствие, – это вам не шастать по улицам в любую погоду с повязкой дружинника, пытаясь обнаружить объект для разработки среди алкашей.

К тому же из-за рубежа можно было привезти талонов, которые обменять в специальных магазинах на номенклатурную еду и шмотки. Обязательным трофеем разведчика, возвращавшегося с задания на родину, были также стереосистема и телевизор «Телефункен».

Правда, офицер Никто попал в страну дружественную. Недруги нашего царства-государства и там были, конечно, но не в таком количестве, как в Лондоне или за океаном. В этот городишко с традиционной кирхой, десятком пивных и картинной галереей, то есть в отстойник, не засылали перспективных бойцов невидимого фронта – те ехали в логово врага. А в таких городишках, как тот, где работал Никто, служили шпионы, которым надо хоть сколько-то послужить для выслуги по специальности, раз уж они ее получили.

Собирал Никто слухи и сплетни, составлял досье на бюргеров, пытался разузнать какие-нибудь секреты, посещал заседания общества рыболовов и пил пиво с сотрудниками других секретных служб.

Атмосфера была теплой.

– Ганс, тебя беспокоит Никто. Тебя ждать сегодня в кабачке «Элефант»?

– Нет, дружище, сегодня не могу, занят.

– Ах да… сегодня же последнее число месяца, тебе отчет обо мне писать. Добавь, что я нашел в подвале своего дома целый склад старых ковров. Трофейные. Много моли, но есть хорошо сохранившиеся экземпляры. Тебе оставить для твоего охотничьего домика?

– Старина, был бы тебе обязан. Ковер, который там у меня сейчас лежит, облевал шпион Уотсон из Лэнгли. В качестве компенсации он мне слил клиентов проституток отеля «Бельвю», в их числе, кстати, и твои земляки, приезжавшие вербовать производителей колбасы, ха-ха-ха! Но дальше меня не уйдет, а я – могила, ты же знаешь…

Говорят, Никто поучаствовал в подготовке государственного переворота в этой дружественной стране. Но так ли это – доподлинно неизвестно. Он сжег все документы о своей работе с коврами и проститутками. Страна развалилась, а Никто уехал на родину.

Она встретила его прохладно. Никто вынужден был отвечать на массу вопросов о том, что же он конкретно делал в стране рульки и шнапса, о неслужебных контактах – какое именно пиво он пил с Гансом, кто за это пиво платил и так далее. Ему это настолько надоело, что написал он заявление об уходе из тайной службы. Его, дескать, посетило чувство, что он стране уже не нужен. Но страна-то ему, как впоследствии выяснилось, была еще как нужна…

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. В первое время после возвращения домой повесивший мундир на гвоздь Никто работал в родном университете города на Неве – Собакевич по старой памяти пристроил.

В годы работы в управе города Никто тесно контактировал с будущими видными деятелями его режима – газовиком Мюллером, главным счетоводом Курдиным, профессиональным аферистом Дубайсом, знатным ростовщиком Грехом и еще одним хмырем по фамилии Шматко – этого кидали повсюду, где надо было пустить пыль в глаза и все запутать: от физкультуры до строительства. Было еще несколько персонажей, штатских и не очень, кого Никто перетащил впоследствии в Первопрестольную, и где они стали именоваться непотопляемыми. Но это – потом, а пока Никто нарабатывал опыт чиновничьих интриг и связи.

Никто стал порученцем Собакевича. «Это мой ученик», – говорил всем тот, отвечая на вопрос, зачем он взял на работу бывшего бойца невидимого фронта. И даже назначил Никто командовать внешними городскими сношениями. Вот здесь-то начинающий чиновник впервые оскандалился.

Помните Мюллера, бравшего по бартеру для города картошку по цене авокадо? В похожий замес попал и Никто. Горожане хреном питались, да и тот был по карточкам. Решили брать по бартерным схемам еду за границей, для чего позволить вывезти за кордон всякие редкие металлы – гадолиний, европий и прочую тарабарщину, название которой нормальный человек не в состоянии выучить. Ну и нефти пару эшелонов. А разрешительные бумаги для этого оформлял как раз Никто.

И надо же было такому случиться: дозволения выдавались каким-то странным людям. Создали комиссию, которая определила, что во всем виноват Никто: своим потрафлял. Посоветовали Собакевичу выгнать его взашей. Но тот своих не сдавал, дело возбуждать не стали, сказав, что бумаг недостаточно.

Одна газета в те дни написала: в Северной столице очередной скандал. Бывший подполковник тайной службы, не имея полномочий, выдавал лицензии на вывоз за рубеж нефти, леса да редкого металла сомнительным фирмам, накануне созданным. Да еще до заключения договоров с заморскими партнерами, да без проверки наличия товаров… По всему выходило, что лишил Никто родной свой город огромных денег: цены назначались в тысячи раз ниже, чем всамделишные. Хотели вывезти металл один, порошок такой серый и невзрачный. Но это он только с виду такой. В контракте дьяк прописал, что ему сказали: 72 немецких рубля. В реальности же цена доходила у басурман разных до 372 000 американских долларов. Навар отменный.

Передали материалы расследования в прокуратуру и департамент кадров, а с Никто как с гуся вода. Вместо того чтобы оказаться на нарах, оказался правой рукой Собакевича. И еды в результате скандала в городе не прибавилось.

Никто изо всех сил оказывал шефу всяческие – и большие, и мелкие – знаки внимания. Например, едет Собакевич из Москвы, а его встречает не один урядник с тремя стрельцами, а целая рота стражников с барабанами. Красота же! Такое не забывается, и Никто пошел в гору, полномочий у него прибавилось – кураторство ночлежных домов и юстиции, игорных домов и бань, туалетов и оранжерей. Поспособствовал и открытию в городе крупных отелей с мировым именем. Возможно, где-то это делается бесплатно, только не в нашем царстве.