Александр Проханов - Крах однополярного мира

Именно такой сюжет и играет определяющую роль в последней, острой фазе любого кризиса: недостаток ресурсов превращается в катастрофу, которая не просто останавливает рост инфраструктуры, но и ставит перед обществом простой вопрос: а как всё это великолепие можно содержать дальше? «Туман будущего» в этот момент времени уже полностью развеялся, абстрактная «армия Венка» так и не пришла спасать осаждённый Берлин, а варвары со всех сторон, подобно падальщикам, окружают умирающую империю:

В математике ситуация совершенно ясна — функция условных ресурсов империи незримо определяет поведение двух других функций: создания инфраструктуры и процесса поддержания «на плаву» уже созданного. Легко создать, как пример, одну ветку столичного метро — все ресурсы будут брошены на строительство. А в тот момент, когда в городе действует уже больше сотни станций метрополитена, большую часть ресурсов вы будете тратить не на рытьё тоннелей, а на такие тривиальные вещи, как ремонт эскалаторов или же уборку мусора на уже построенных станциях. Это — правда жизни.

Поэтому-то любая система, попавшая в ресурсный кризис, действует совершенно однообразно: сначала она сокращает инвестиции во всё новое и рискованное, потом останавливает даже текущее развитие, а затем — начинает просто «поедать саму себя», когда под видом «экономии» или же «борьбы с издержками» происходит просто разрушение существующего общественного цивилизационного уклада.

Именно такой процесс мы наблюдали — и продолжаем наблюдать в современной нам Великобритании. При этом речь уже идёт не просто о судьбе её военно-морского флота — там-то всё уже практически понятно: британские военно-морские силы ещё со времён ракет «Поларис» являются «филиалом» U.S.Navy. Речь идёт о полной и окончательной деградации всей британской инфраструктуры, которая происходит у нас на глазах.

Например, спецслужбистам, которые работали в английской МI6/SIS времён Черчилля, наверное, и в страшном сне не могло привидеться «дело Скрипалей». С непонятными нестыковками, ляпами, убиенным котом и морскими свинками, бомжами, находящими «духи Новичок», с «изготовлением» готовой отравляющей смеси в общественном туалете, с якобы «загадочным» бегством «агентов ГРУ» в Россию… И это всё — в непосредственной близости от лаборатории химического оружия Портон-Даун, где накануне «что-то взорвалось», да еще с человеческими жертвами…

Но столь поверхностный и ироничный взгляд на Великобританию — это лишь часть общей картины. В реальности же анализ её решений, и поведения на международной арене даёт совсем иную картину: даже если действия Лондона иногда и выглядят комично и непоследовательно, в целом английская элита вполне уверенно борется за своё место под солнцем, хотя и вынуждена сегодня довольствоваться малым.

Образ «гадящей англичанки», который обычно сопутствует вульгарному прочтению английской тематики, достаточно адекватен — нынешние успехи английской дипломатии, бизнеса или военной машины достаточно скромны. Можно сказать, что «англичанка гадит», но всё чаще — «под саму себя», как иногда бывает с дамами почтенного возраста. При этом у старой леди остается еще немало тайных связей и рычагов, которые используются для того, чтобы даже в такой прискорбной ситуации если не сами продукты её геополитической жизнедеятельности, то, по крайней мере, непрямые последствия (фигурально выражаясь, «вонь и брызги») достигали незадачливых адресатов и решали насущные проблемы самой Великобритании. И такое поведение, в общем-то, имеет под собой объективную основу, продиктованную нынешними возможностями Туманного Альбиона.

При оценках текущей геополитической обстановки фактор Великобритании обычно воспринимается, как некий «промежуточный кубик» между США и Евросоюзом. Наихудший член Евросоюза, да ещё и покидающий его в результате злополучного «Брексита» — или же столь же смешной «51-й штат США», чьи претензии стать неотъемлемой и основополагающей частью евроатлантического сотрудничества уже стали притчей во языцех, но чьё реальное состояние уже гораздо ближе к злополучному Пуэрто-Рико, чем к преуспевающим Калифорнии или Техасу.

Это — участь старой, умирающей империи. Имперская структура, кроме своей внешней атрибутики, имеет ещё и глубинный, скрытый слой, который используется старыми империями для своей самозащиты, а также пусть и жалкого, но выживания.

Например, Византия смогла найти такое чудесное, пусть и оригинальное спасение в православном прозелитизме, с помощью которого смогла успешно распространить восточную ветвь христианского учения на «варварские» народы: болгар, сербов, румын, грузин и все ветви русского народа. Такой «экспорт религии» отчасти спас Византию, так как умирающая империя смогла организовать на своих границах пояс дружественных государств. И только приход новой, мусульманской веры, которая противостояла византийскому православию, окончательно сгубил «вечный город» Константина.

Точно также сегодня Великобритания продолжает использовать «пояс дружественных империи стран», под которым подразумеваются бывшие британские колонии и доминионы. Конечно, сегодня эта зависимость имеет, скорее, противоположный знак: пакистанские и индусские кварталы в Лондоне — вместо колониальной администрации в Карачи или Бомбее. Но для умирающей империи это тоже вопрос получения хоть какого-то ресурса, в данном случае — человеческого.

Как уже отмечалось выше, имперский цикл абсолютно не связан с формой правления или с господствующей идеологией в имперском государстве. Суть империи — выход из состояния относительного гомеостаза, характерного для большинства национальных государств, которые могут существовать на «низком уровне энергии» столетиями.

В таком прочтении исторического материала судьбы Британской, Римской, Византийской или Российской империй можно рассматривать в рамках единого подхода — который, в том числе, позволяет достаточно уверенно предсказывать будущие события. Ведь блеск, очарование, фатум и злой рок имперского цикла определяется отнюдь не нашими идеологическими, политическими или историческими предпочтениями, но зависит от глубоких, фундаментальных факторов, пренебрежение которыми обычно и приводит империи к разрушительным кризисам и к бесславному краху.

Конечно, в истории империй есть и немало примеров «чудесного» спасения. Например, Византийская империя смогла буквально «возродиться из пепла» после разгрома её крестоносцами в 1204 году — и просуществовать ещё добрых два с половиной века. Упомянутая культурная экспансия тогда спасла Византию, которая пережила вторжение крестоносцев, «проживя в подполье» в виде Никейской империи. Никея во многом опиралась на народы и территории, ставшие дружественными Византии после распространения «греческой» веры — и именно этот факт дал ей нужное количество ресурсов для борьбы за сердце утерянной Византии — блистательный Константинополь.