Юрий Поляков - Честное комсомольское!

Звонок в студию

Вадим: – Я считаю, что советское чиновничество было лучше. Потому что люди, чтобы стать чиновниками, проходили длинную и довольно серьезную лестницу профессионального кадрового роста и по дороге привыкали к такому серьезнейшему, неведомому для нынешнего чиновничества понятию, как персональная ответственность за конкретное дело. Деградация пошла с начала 90-х годов, когда, придумав такие хорошие названия, как управленец, менеджер, полезли во власть эти либералы 120-рублевые. А либералов еще Чернышевский называл болтунами и хвастунами.

– А сейчас чиновник свои интересы не связывает с судьбой своей страны?

– Конечно, нет. Ведь для значительной части госслужащих период работы в структурах государственных это просто возможность обеспечить себе безбедную старость.

– Ладно бы только себе, а то еще детям, внукам…

– Да, всему своему клану. Причем, отдельно построенный рай для отдельной своей семьи создается за границами «этой», как модно у них говорить, страны, в которой никогда не будет все хорошо, которая всегда будет в таком разрушенном состоянии, кстати, благодаря, и их усилиями! И получается замкнутый круг. Да, действительно, у нас очень много проблем. Но если люди, которые должны их решать, будут думать лишь о том, как урвать побольше и увезти подальше, ничего не изменится. И заметьте – нынешний чиновник не боится так смертельно отставки, как боялся советский чиновник. Потому что для советского это был крах, выпадение из номенклатуры. И ему некуда было деться – из страны не уедешь, «железный занавес»! А если и удастся эмигрировать – что происходило очень редко – ничего увезти было невозможно, разве что якутский алмаз в анусе и высшее образование в голове. Там надо было начинать с нуля. Почитайте Лимонова!

– Нынешний чиновник в обойме, онуйдет из Росрыболовства, придет в Минпечати, уйдет из Минпечати, придет в Минкультуры…

– Не факт. Недавно спрашиваю своего знакомого, сокращенного из одной влиятельной структуры: «Куда теперь?» «Никуда. Хватит. Буду отдыхать…» А ему и пятидесяти нет. Зато у него есть недвижимость в нескольких странах.

– А откуда они такие взялись – в чиновничьих рядах?

– Знаете, в свое время в красное чиновничество призывали рабочих, крестьянскую молодежь, давали им образование, надеялись на классовое сознание. Но уже в следующем поколении это сознание рассасывалось. А в 90-е годы был призыв бизнесменов в чиновники. И вот они, как в свое время судимые и сидевшие, которых Хрущев призвал в армию, привнесли с собой дедовщину. Так и посланцы бизнеса принесли в чиновничий мир принципиальную ориентацию на наживу любой ценой, которая была характерна практически для всех, кто ломанул в бизнес в начале 90-х годов.

– Но в то же время они захватили с собой эффективно работающие бизнес-схемы. Не такли?

– Я не уверен, что на госслужбе эти бизнес-схемы нужны. Возьмем Министерства образования или Министерства культуры. Когда туда притащили эти схемы, то в принципе все посыпалось. Стали экономить. Вот, например, агентство по печати экономит на дружбе народов. Отказались финансово поддержать проект «Литературной газеты» «Многоязыкая лира России». Зато на поддержку какого-нибудь графомана-матершинника модной ориентации у них всегда есть деньги. Страна практически лишилась русского народного творчества. Сейчас театры должны перейти в автономный режим существования. Понятно, чем это закончится…

– Снижением уровня искусства. Доказано веками: самоокупаема только массовая культура, то есть не самой высокой пробы.

– Именно! И мы уже вовсю пожинаем плоды этой коммерциализации. Телевидение, театр, музыкальная культура массового спроса деградируют на глазах. Что в свою очередь влечет появление поколения граждан с чудовищно низким уровнем культуры. Неграмотных. Это с ними-то мы будем страну модернизировать? Но людей с той самой бизнес-психологией это не волнует! У них другие ориентиры и ценности. Скажем, что такое действующая бизнес-схема в больнице? Приходит бизнесмен-главный врач и говорит: у нас на питание больных идет столько-то рублей. Если будет выше смертность, мы сэкономим на питании. Абсурд? Для нас – да. Для них – нет!

– Абсолютно верно. Мы чувствуем, к чему вы ведете. Но подождите, а разве советское чиновничество было таким уж розово-голубым: не воровало и так уж следовало словам комсомольской песни: «Раньше думай о Родине, а потом о себе»?

– Нет, конечно, хотя бывали и искренние радетели о благе народном. Но масштабы воровства и безнравственности несопоставимы! Чиновники не только превысили прежнюю популяцию «крапивного семени», но аппетиты их превысили прежние в сотни раз!

– Вот не так давно в Липецком учебном центре ВВС один из командиров части и его заместитель с каждого месячного денежного довольствия вымогали у офицеров 13–15 тысяч рублей. И офицеры отдавали. Пока, в конце концов, старший лейтенант Сулим не отважился написать об этом и президенту, и министру обороны.

– Это вам в чистом виде бизнес-схема, мобилизованная в армию.

– Они же не бизнесмены, эти офицеры. Они же все-таки заканчивали военное училище, в котором должны были учиться совсем другому – Родину защищать!

– Так об этом и речь! Выстроена такая система, которая унифицирует психологию всех, кто в нее попадает. Если вся система сориентирована на деньги, шикарное потребление любой ценой, она реализует себя везде. Разве у нас сирот и стариков в интернатах не обирают?

– В армии что с этой схемой делать? Под замок, в оружейку закрыть, в каптерку?

– Расстреливать перед строем из рогаток. То, что хорошо в предпринимательстве, в сфере управления – здравоохранением, образованием, культурой, армией и так далее – является злом. И если в бизнесе из неких схем человек получает доход то на госслужбе за то же самое он должен получать срок. Так обстоят дела во всем цивилизованном мире. И только мы за экономические преступления будет отделываться штрафами, как за неправильную парковку. Бред!

– Еще один факт. Во Владивостоке на продуктовом складе было обнаружено 1,5 тысячи банок собачьих консервов с наклейкой поверху «Тушенка высшего качества». Это сделал один из офицеров тыла. Это что, тоже бизнес? Может быть, это чистой воды уголовщина, с которой надо как-то бороться? Юрий Михайлович, дайте рецепт!

– Я рецепта дать не могу, я не действующий политик. Я всего-навсего писатель. Я считаю, что в нашей стране в 90-е годы катастрофически упала социальная дисциплина. Это очень опасно.

– По чьей вине?